Орк-повар был на своем обычном месте. У меня складывалось впечатление, что он вообще с места не сдвигается.
– Чем таки может помочь Вам старый орк?
– Я по поводу информации.
– Один очень мудрый орк мне как-то сказал: «Утром деньги, вечером стулья…»
– Понятно, – я протянул ему десять аметистов, внутренне удивляясь, что кто-то вложил этому неписю в голову даже знание русских классических произведений.
– Вы же таки нашли три вещи: кирку, каску и жилетку, я ничего не путаю? – куда-то подевалась его забавная манера речи о себе в третьем лице, да и говор специфический пропал… Я кивнул.
– Что ж, вот Вам мой рассказ, – он откинулся спиной на котел и, смотря в небо, начал тихо говорить, – Это был человек, хороший человек. Его звали Михась. Нас с ним прислали на шахту в один день, наверное, именно поэтому мы с ним сдружились. Мы вместе работали на одной жиле, вместе откладывали каждый лишний кусок руды, чтобы получить хоть немного прибыли. Вместе получили десятый уровень ученика рудокопа. Но на уровень старшего ученика никакой возможности перебраться не было, ведь для этого нужно найти жилу с рудой черной меди. А попадается она чрезвычайно редко. Как Вы уже наверняка знаете, на одной жиле одновременно могут работать только трое. Поэтому одним из копателей становится нашедший жилу, а двое других назначаются жребием. Так вот мы очень долго искали ее, вместе. Лазили на нижние штреки. Долазились. Нарвались на крыс. Я остался их сдерживать, отмахиваясь киркой, а Михась побежал за подмогой. И привел ее, и я даже был еще жив. Но вот ноги у меня уже не осталось… – Он приподнялся. На месте одной из его ног виднелась деревянная палка. Понятно, почему он всегда на одном месте сидит, – Михась винил в произошедшем себя. Говорил, что он долго бегал, можно было и быстрее, но я знал, что он бежал на пределе своих сил, чтобы спасти меня. После этого случая я не смог добывать свою норму и меня начали оставлять без еды. И тогда мы выкупили для Михася три предмета на увеличение рудокопа. Все, на что хватило, наших запасов. И он начал добывать норму за двоих. Ни о каких поисках черной меди после этого не могло быть и речи. Он выматывался как проклятый. Я же начал помогать местному старику-повару от безделья. Постепенно я начал замечать в его взгляде обвиняющие нотки. Нет, он ничего не говорил, да и взгляды такие были мимолетными, но я их все же замечал. И вот в один из дней он не вернулся с нормой. Я ждал его и голодал. Голодал и ждал. Вскоре умер старик-повар, и мне предложили занять его место, как самому никчемному из шахтеров. Я согласился. С тех пор прошло уже около двадцати лет. Со временем я перестал вспоминать про моего друга, оставившего меня, как я думал, – слезы текли из глаз старого орка, он будто вновь переживал все, рассказанное мне, – Но теперь оказывается, что он погиб. Ты же нашел его тело?
– Да, нашел.
– Прошу тебя, отдай мне его кости, чтобы я мог похоронить моего друга достойно.
– Скажите, а почему Вы просили с меня десять аметистов за эту информацию, если это Ваш друг?
– Это уже профессиональная привычка, так же, как и манера речи. Этого я нахватался у предыдущего повара-гоблина, он говорил, что эта манера речи очень помогает в торговле. Вот я теперь этим и пользуюсь. Да и потом должен же я был удостовериться, что ты нашел тело моего друга. Ведь не найди ты его трех предметов, вряд ли бы настолько сильно захотел узнать информацию о просто каком-то мертвом рудокопе, пусть и с предметами, повышающими профессию, что смог бы расстаться с десятью аметистами, которые нужны тебе на другие вещи.
– Что ж, весьма достойное объяснение, – хотя мне самому оно показалось притянутым за уши, гораздо проще было бы объяснить это жадностью самого непися, но разработчикам виднее, – Но вот кости я Вам отдать не могу. Я сам похороню его, не могу же я заставлять калеку мучиться с лопатой.
– Спасибо! Я попрошу десятника дать тебе завтра сделать это на краю поляны.
– Скажите, а почему он был в жилетке, каске и без штанов и рубахи?
– А где Вы его нашли?
– Он видимо под обвал попал, так как у него были ребра сломаны.
– Таки Вы сами ответили на свой вопрос – вещи потеряли свою прочность и разрушились, а те, чья прочность была повыше – сохранились.
Мда, что-то я совсем свою голову не включаю, ответ ведь на поверхности лежит. А десять аметистов он мне так и не вернул, собака жадная! Еще на один аметист я приобрел еще четыре шкурки крыс и получил пятнадцать кусков руды сдачи.
Процесс кройки и шитья занял у меня три часа времени. Запасы шкур крыс у меня довольно шустро уменьшались. Кстати, судя по размерам, эти крысы были размером с довольно упитанного зайца. Не хотелось бы мне повстречать таких крысок, тем более что они действуют стаями. При создании сапог я безнадежно испортил шесть шкурок, еще из шести я сделал все же что-то среднее между сапогами и мокасинами.
Два куска кожи надежно сшиты нитками, чем я не модельер?
Поздравляем! Вы изучили профессию «Портной»! Восприятие +1.
Поздравляем! Вы улучшили профессию «Бронник» +1! Выносливость +2.
Вы самостоятельно узнали 10 профессий!
Поздравляем! Вы получили достижение «Мастер на все руки 2»!
Слава +3. Вам доступно 5 очков характеристик, 1 очко навыков.
Вот интересно, как система генерирует фразы перед поздравлением с профессией? Ведь наверняка надписи у всех разные. Уж больно эта фраза подходит к моему случаю! Сомневаюсь я, что все открывают эту профессию через шитье шкур. И только через пару минут обдумывания этой мысли я пришел к выводу, что я – остолоп, и даже не удосужился посмотреть свойства своей новой обуви. Это надо было немедленно исправить.
Плохие сапоги-мокасины из крысиной кожи. Создатель – Лесовик. Броня 2. Вес 1,6 кг. Прочность 20/20. Эффект: Вонь +1.
Что это еще за эффект такой? Понюхал сапоги. Мда, не самый приятный из эффектов. Пахло смесью грязных носков и пропавших продуктов. Тот еще букетик ароматов. Что самое примечательное, сами шкуры-то не пахли, откуда же запах появился? Что я неправильно сделал? Непонятно. А система не шибко заморачивалась с названием. Слепила два названия в одно, и готов результат – «сапоги-мокасины». Из остатков шкур решил склепать еще одну пару сапог. Вот только мне не хватало еще двух шкурок. Пошел на поклон к седому орку, нацепив обновку.
– Ох, ты ж Боги мои! Молодой человек, пожалейте мои бедные ноздри, они Вам ничего не сделали! Зачем, зачем Вы так издеваетесь над старым больным орком? Ведь Вы же знаете, что бегать я не в состоянии!
– А я почему-то думал, что Вам придутся мои новые сапоги по нраву.
– И с чего Вы таки это решили? Дайте мне попробовать угадать: он – орк, значит, жил в грязной вонючей юрте и запах моих сапог из крысиного помета ему напомнит о его Родине! Видимо так шел ход Ваших рассуждений? – повар сощурил на меня глаза с подозрением, граничащим с неприязнью.
Мысль он уловил правильно, но не сознаваться же в этом – опять скидку порежет.
– Вообще-то нет. Просто я подумал, что вы сможете взяться за реализацию этого товара. Ведь у местных шахтеров почему-то нет обуви, и им может пригодиться подобный товар.
– Молодой человек, – укоризненно покачав головой, начал говорить седой орк, – Вы издеваетесь? У меня в продаже имеются нормальные сапоги, без всякой вони! И вы хотите, чтобы я начал торговать подобной хренью? Да от меня же будет вонять тогда, как… – он сделал паузу, делая прозрачный намек на меня, – от кучи мусора! Ну и зачем мне такое счастье?
– Ради выгоды? – я, честно говоря, растерялся, ведь ожидал-то совсем другой реакции.
– Я Вас умоляю! Не смешите мои тапочки, они и так уже порвались! – всплеснув руками проговорил орк, сделав в последнем слове ударение на букве А, – Какая может быть выгода с этих вонючих штиблет? Кто их купит? Кому свой нос на елке достался?