В центре залы стоял фонтан в виде золотой жабы или может это статуя Тофа. Больно уж похож.
— Я представляла жилище болотника…немного иначе, — отозвалась Василиса, подозрительно вертя головой.
— Душенька моя, болотным жителям не чуждо чувство красоты, — не пойми как, сбоку дочери нарисовался Тоф, собственной персоной, и, схватив в свои жирные лапища руку дочери, слал слюнявить ее губами прямо на моих глазах.
Я рассвирепел, но предпринять ничего не успел. Остап запутался в мховом ковре ногами и, споткнувшись, обрушился на торфяное величество. Болотник кубарем покатился к центру залы, с грохотом снес фонтан и остался сидеть вместо него. Ну, точно ему статуя была, один в один жаба пучеглазая.
Тоф обозрел учиненный погром, свел осоловелые глазки в кучку и рухнул в обморок.
— Покушение на его подколодность! — завопила на ухо мавка.
Ужасный визг резанул по ушам, как железкой по стеклу, заставив заныть зубы. Меня даже слегка контузило, а вот Тоф очнулся и дико заозирался по сторонам в поисках источника покушения. Он беспомощно лежал и крутил головой, встать самостоятельно расплывшаяся тушка бегемота не могла.
За стеной послышался топот и лязг оружия. Я приготовился к самому худшему, на всякий случай, приготовив боевые заклинания. Но они не понадобились. Меня снова удивила дочь. Она успела о чем-то пошушукаться с Ягодкой, а затем бросилась к распластавшемуся болотнику, как бы невзначай толкнув Остапа. Осинник ловко упал на Утопию, прекратив истошно-верещащий бабий визг, который мешал не то что сосредоточиться, под него нормально воспринимать действительность не возможно.
Все решено, сделаю Остапа послом на болоте. Он здесь неплохо вписывается и должность сразу почетная, родители гордиться будут.
Василиса тем временем поразила меня до корней души, она помогала болотнику подняться и с нежными нотками в голосе приговаривала:
— Ох, ну как же так! Простите Остапа, он растаял от великолепия вашего Чертога, вот и растерялся. Он не со зла, — при этом она заглянула Тофу в масленые глазки и очаровательно похлопала густыми ресницами.
Я шаркнул по ковру челюстью и посмотрел на кошку, та довольно мурлыкала. В залу ворвалась вооруженная острыми предметами шушера, видимо охрана. Мда, нерасторопные ребята, нечета даже воеводиным росткам. Я приготовился драться. Однако мне снова не дали помахать кулаками. Да, что ж за день такой!
— Отставить! — рявкнул Тоф на своих слуг. — Что вы себе позволяете, остолопы! Как свою будущую хозяйку встречаете, супостаты! Всех на чистую воду посажу!
Стражников передернуло, как от ушата ледяной воды с мылом. Всех сдуло, словно пыль порывистым ветром.
Тоф виновато извинился перед нами за то, что мы тут устроили и пригласил в наши покои. Ну, дела! Кому расскажу — не поверят.
Болотник приобнял Василису и, елейно нашептывая нежные гадости, повел из залы. Я даже не стал возмущаться, все одно не успею и пальцем пошевелить. Так и случилось, возле порога Колобок невзначай выкатился под ноги толстопузу и тот шмякнулся носом о каменный пол коридора. Дочь смущенно потупилась, судорожно вспоминая, что там в этом случае полагается делать благовоспитанной даме.
Заплывшее жиром тело подрагивало, словно желеобразная масса. Такими темпами моя дочь станет вдовой еще до свадьбы. Может, я все-таки зря волновался за нее? И действительно, как по пророчеству, стоит «отпустить»? Я тут и не к месту вовсе. Так грустно, что ты больше не нужен своему ребенку. Но еще больше я гордился за свое дитя. Поэтому решил больше даже не пытаться вмешиваться.
Утопия, растолкав всех, чудом пробралась к болотнику, который закрыл своей тушей весь проем.
— Ваша мрачность, с вами все в порядке? — мавка стрельнула недобрым взглядом в сторону Василисы и снова запричитала:
— Ох-ох-ох! Как бы бородавочки ваши не сошли от таких стрессов!
— Все нормально, — еле ворочая языком, пробубнил Тоф. — Утопия, распорядись, чтобы наших дорогих гостей проводили в их покои.
Мавка щелкнула рукой и из соседней двери появилась кикимора, приглашая нас следовать за ней:
— Пшли! — кивнула головой с грязными спутавшимися патлами представительница болотной нечисти, окатив нас ведром презрения.
Мы покорно поплелись по длинному, словно кишка, коридору. В таком огромном подземелье без хорошего гида или карты заблудиться можно минут через пять. И честно говоря, на меня давила замкнутость пространства, все-таки я дитя простора. Веяло прохладой и влагой, так, что хотелось закутаться в самую теплую одежду.
Василиса без остановки щебетала. Ее звонкий голосок гулким эхом разносился по вихляющему, словно змея тоннелю. Она невзначай вела светский разговор с…кикиморой, которая с шипением кошки отвечала дочери сквозь зубы. Сначала я только удивлялся странному поведению дочери, но потом прислушался.
Мне стало интересно, для чего Василиса выспрашивала о том, что находилось за каждой встреченной нами дверью, да еще с таким фанатизмом полным воодушевления.
На очередном повороте Ягодка внезапно приняла человеческий облик, чем ошарашила меня, Остапа и Колобка. По ее виду стало понятно, что она сама не в курсе, как такое произошло. Василиса резко обернулась, словно откуда-то знала, что за спиной что-то произошло. Хотя могу поклясться, преображение произошло бесшумно. Странно. Я задумчиво поглядел на живое мучное изделие, который под моим пристальным взглядом укатился вперед.
Кивнул Ягодке, чтобы шла сзади, авось кикимора не заметит. Мы поравнялись с узкой лестницей ведущей вниз. Из темного проема веяло сырым спертым воздухом.
— А что у нас тут? — уточнила Василиса и, не спрашивая разрешения, бросилась к ступенькам.
Кикимора метнулась серой молнией и преградила путь, упиревшись руками в проем.
— Там всего лишь темница.
— Хм, что и посмотреть нельзя? — капризно канючила Василиса.
— Нет! — отрезала кикимора.
— Ладно! — произнесла дочка таким тоном, что впору повеситься от перспектив ее грозного голоса.
Кикимора сглотнула под пристальным взглядом васильковых глаз, но проход не освободила. Василиса пожала плечами, и мы двинулись дальше, в полной тишине — дочь перестала прыгать с вопросами подле кикиморы, словно надоедливый овод возле коровы.
Вскоре Ягодка опять приняла кошачий вид.
Пару раз на болоте хорошенько громыхнуло. Грохот страшным звуком пролетел по коридору, заставив нас от неожиданности подпрыгнуть.
Кикимора наотрез отказалась комментировать происходящее и, наконец-то, остановилась возле одной из дверей. Дернула продолговатую ручку, исполненную в виде змеи, и небрежно толкнула дверь:
— Покои для Лешего и спутников.
— А почему нам выделили одну комнату на всех? Что за неуважение? — взъерепенилась Ягодка.
— Потому что по оговоренным условиям, из леса должны были прибыть всего две нечисти.
— Хорошо — хорошо, — согласился Остап, проталкивая внутрь распушившуюся кошку.
Я скользнул следом, чуть не наступив на пронырливого Колобка. Чтоб его в блин раскатало!
Василиса собралась тоже переступить порог комнаты для гостей, но кикимора грубо одернула ее:
— Вам в другие покои.
Я даже не стал оборачиваться, а выбрал место возле камина, где задорно плясало оранжевое пламя, и прошел к обшитому сочной зеленью дивану. Оказалось, что трава искусно выткана на обивке, словно живая. Надо же, как Тоф расстарался. Даже немного совестно, что ему достанется моя дочь. Я про себя ехидно хихикнул и вольготно развалился на мягком ложе, с интересом стал наблюдать за сценой у порога.
Внезапно раздался гулкий цокот копыт, звяканье большой связки ключей, препративнейший звук вышел. Мимо нашей обители пробежал верещащий черт: