— Сфьють! — как всегда неожиданно и не вовремя, хотя, когда свист был вовремя.
На этот раз боль для Василисы была совершенно невыносимой, даже сквозь отражающий барьер, которым я ее накрыл. Третий свист он всегда самый сильный и пробивной. Даже меня с непривычки хорошо покоробило. Кто-то настырно звал Хозяина леса.
Звонит бесперебойно в дом, придя, без приглашения. Берегись, враже!
Так, так, так! Ивашки. Точнее грибник и приблудыш городской. У первого в мыслях только опят, боровичков собрать, да в Россе искупаться. Посмотрим, что творится у второго молодчика в голове.
Воевода недоуменно скосился на меня, услышав мой тихий стон.
Больно, трясина меня поглоти! На ивашке стоял щит, причем очень мощный и неизвестной мне природы! Я не мог его читать. Сломать защиту могу, но тогда он увидит нас, а снять — нет. Наглость! Шишки-ягодки, что это значит?! Я леший или не леший?! Как ему удалось?! Твою ель, с такой наглостью я еще не встречался.
Кажется, ко всему прочему он еще и почувствовал нас. Осматривается. Дурак! Меня невозможно почувствовать, если я не захочу? Что ж ты за существо человеческое? Или это новый вид городских, совсем ядами-химикатами пропитались, что чистому лешему и не пробиться сквозь эту отраву. Тьфу!
Дочь жалко, досталось ей. Зов сильно подкосил, хоть и старается не показывать. Если б не шок, она бы давно наплевала на все клятвы мне и устроила бы людям жизнь на иголках и шишках. Хорошо, что давеча Колобка не раздавил, он ей сейчас в утешение. Я-то не могу ей слезы вытирать, все-таки Хозяин, работать надо. Да и дочь решит, что жалость к ней проявляю, разозлится еще.
Очень кстати отросток цивилизации решил покинуть лес. Пусть Василиса прогуляется за этим странным ивашкой, проводит его, развеется. Видно, что ему самому лес в тягость, так что сворачивать никуда не станет, а пойдет прямиком к железной телеге, что на дороге дожидается. Друга его мы с Иванычем отвадим. Безобидный для леса, конечно, человек, но дальше не пущу, пусть уроком станет, как всякую темноту приводить. Никакого уважения, еще и озеро мое, стеклянной чистоты, лужей обозвал. А из него, между прочим, и пить можно.
Василиса.
Кошка. Настоящая! Нет, что коты в принципе существуют, я знала. Даже в книжках видела не раз. Только одно дело рассматривать пушистое чудо на картинке, мечтать погладить и взять на руки, другое — сделать это наяву.
Какая большая, пушистая и… царапается. Ай! Больно-то как!
Такая ерунда, как расцарапанные в кровь руки, меня не остановили. Я сграбастала в охапку шипящий комок шерсти, скрутив в объятиях покрепче. Чуть позже кошка смирилась со своей несчастной долей и даже попыталась устроиться поудобнее у меня на руках.
— И как же тебя назвать? — задумалась я.
«Ягодка» — дотронулся до моего сознания Колобоша.
Бошка — редкий вид не говорящих Колобков. Жена Антипыча что-то напутала в рецепте, и получился Колобоверт — колобок, который общается мысленно, наш разум для него открытая книга, никаким блоком не закрыться, не по силу это даже самому Хозяину, который и не подозревает об этом. Наши мысли для них будто вслух звучат, а вот речь они совсем не слышат. Большинство не знает или не верит в существование Колобовертов, потому что они открываются немногим, да и крайне редко, остальные же считают их просто немыми или калеками. Тех, кому они доверяются, просят связать себя узами молчания, так как вслух произнесенная мысль может быть услышана многими, а такое знание может быть использовано слишком корыстно. Мыслеобщение с Колобовертом не может прочитать ни один телепат в мире, кроме них самих.
«Почему Ягодка?» — удивилась я.
«Так ее зовут» — объяснил Боша.
«Странное имя для черной кошки».
«Она и сама какая-то странная, хотя я котов и кошек тоже никогда до этого момента не встречал, но обычно у животных мыслей не слышно, только чувства. А ее мысли кого-то мне напоминают, никак не пойму кого. Она все о доме переживает, тоскует очень».
— Бедная кошечка, — погладила я пушистый комочек, сильнее прижимая к себе и стискивая в объятиях, на что Ягодка решительно сопротивлялась.
«Зачем она нам такая дикая нужна?» — заревновал колобок.
Я гневно посмотрела на Бошу, дав понять, что вопрос не обсуждается. Даже без мыслей стало все понятно. Колобоша пригорюнился.
— Ягодка, — произнесла, пробуя имя на слух.
Кошка как-то странно на меня посмотрела, словно удивилась, что я знаю ее имя.
Ягодка на руках все время вертелась и сильно впивалась когтями мне в кожу, когда думала, что свалится. Несколько раз она норовила спрыгнуть вниз и схватить Колобошку, который, улепетывая, ультразвуком визжал у меня в голове, хуже Кикиморы попавшей в чистую мыльную воду. Рядом Ягодка идти тоже отказывалась, если я ее отпускала на землю, она просто шла своей дорогой, противоположной нашей. Пришлось посадить ее в мешок, который где-то раздобыл колобок, снаружи осталось только недовольно пыхтящая голова. Кошка надулась, Боша вздохнул спокойнее, боязливо поглядывая в сторону злобно сверкающей желтыми глазами Ягодки. Она за себя еще отомстит.