Федор нащупал в темноте руки друга, не стал возиться с узлом, а с легкостью порвал путы, словно тонкую паутину.
— Ну, ты богатырь! — сказал Самойлов удивленный силой друга. — Вот так легко веревки рвешь.
— Да они у них от сырости все давно прогнили, на, сам попробуй. Как-то даже не удобно расстраивать Тофа.
Константин взял руками веревку и потянул в разные стороны. Она не поддалась и не разлетелась на две части. Самойлов многозначительно хмыкнул, надеясь, что друг не заметил его конфуза.
— Что теперь делать будем? — Константин размял затекшие конечности и проверил карманы. — Из куртки все выгребли, гады.
— У меня тоже все, что смогли найти, вытащили, — обиженно буркнул Федор. — Две лимонки на поясе каким-то чудом не заметили или не посчитали опасными, дурачье. В ботинках еще два метательных ножа осталось. На этом все.
— Не густо. Интересно нам долго придется ждать ужин?
— Через час принесут, — раздался неизвестный голос из дальнего темного угла камеры.
Мужчины обернулись на звук.
— Ты кто?
— Дед Пихто. Местный я. С Кудыкиной горы.
— За что срок мотаешь?
— А, колобка неугодного болотному величеству сладил. Кусается, собака. Вот Тоф меня и упек в казематы.
— Нда. Не повезло.
— Слушай, местный, — спохватился Константин. — Ты места эти хорошо знаешь?
— А то! Конечно, знаю. Я тут все и построил самолично.
— Сможешь показать, где Тоф обитает?
— А что ж не смочь? Болотнику так это я за радость навредить. Он нашего брата совсем не уважает, бесплатно заставляет работать и хоть бы раз похвалил. Всё только пинки и поносные слова слышим.
— Так это ж меняет дело! — обрадовался Жбанов. — Сейчас дождемся охранника, освободимся и устроим им русское веселье, с плясками.
— А что ждать-то? Подними решетку в петлях, она и снимется.
Жбанов с недоверием подошел к дверце, легко приподнял и снял ее с петель.
— Вот это безопасность! — причмокнул Федор, подождал пока дед Пихто и Самойлов покинут камеру и поставил решетку обратно, словно так и было. — Куда теперь?
Друзья окинули взглядом слабо освященный чадящими факелами длинный коридор. Из соседних камер доносились жуткие завывания, через прутья тянулись мерзкие щупальца, клешни и раздвоенные языки.
— Кто это тут сидит? — спросил у чёрта Жбанов.
— Неудавшиеся эксперименты. Кто-то слишком добрый, кто-то слишком ласковый. Дефектные одни. Вместо машин для убийств получились милые питомцы.
— Милые? — не поверил Константин, проходя мимо одного верблюдоподобного существа, который плюнул в него серной кислотой и чуть не попал в глаз. — Не верю.
— Значит, атеист! — спокойно констатировал дед Пихто. — Прежде чем их забраковали, на злость проверяли, а они мирные оказались.
— Если они мирные, чего же в клетках сидят?
— Вроде местной достопримечательности, — пояснил черт.
— Как зоопарк! — проявил эрудицию Жбанов, с интересом и без страха поглаживая гигантскую кобру, которая млела от прикосновения человеческой руки. — Чтобы сохранить редкие виды, которые могут сгинуть на болоте.
— Это ты, батюшка, загнул, — рассмеялся черт. — Скорее они здесь, чтобы статистику не испортить злоболотную. Ты представь, приходишь на торфянники, а навстречу выплывает кальмар, который не топить и жрать тебя будет, а проводит по безопасным тропкам и бруснику покажет, где собрать. Нонсенс. Это против природы. Нам сюда.
Дед Пихто остановился перед ничем непримечательной стеной, пошаркал по ней волосатыми ручонками, что-то щелкнуло и перед сбежавшими путниками открылся крохотный проход. Тайный. На столько тайный, что в проем еле протискивался Константин, что уж говорить о необъятной фигуре Жбанова.
Лесовка
К болотнику Тофу меня собирали, как на похороны, причем на собственные. Матушка побила всю посуду от возмущения и угрожала пойти к моему жениху лично, чтобы лапки его перепончатые ему же в нос засунуть.
— Как ты мог допустить такое, пень старый! — вопила она на батюшку, охаживая сковородкой.
— Дети Земли уже скоро будут здесь и, если не подчиниться желанию Тофа, мы дочь совсем потеряем.
Матушка бросила чугунное оружие, прижала руки к груди и бессильно опустилась на лавку. Взгляд ее был полон тоски и печали.
— Да, что мне сделают эти дети Земли? — возмутилась я. — Ничего сверх страшного не произошло. А за то, что сделано, готова нести наказание. Это лучше, чем выйти замуж за Тофа, жабу пучеглазую. Не стану я жить с ним в одном болоте! Что хотите делайте, а под венец с ним не пойду.