Аня резко высвободилась из объятий Василия, сделала шаг назад и посмотрела на него гордым, твердым взглядом:
– Да что ты, бес попутал? Пока костей Петькиных не увижу – ждать его буду!
Анна сунула куклу-оберег в сумку Василия и отвернулась, бросив через плечо:
– Иди, Бог с тобой.
Несколько мгновений Василий еще смотрел на нее горящими глазами, затем открыл дверь, шагнул за порог, но остановился, обернувшись:
– Крайний раз зову. О сыне подумай!
Анна не ответила. Только подошла к стене и поправила чуть покосившееся фото мужа в рамке.
За ее спиной дверь хлопнула с такой силой, что, стукнувшись о косяк, открылась нараспашку, впустив в дом ледяной порыв ветра и снега. Фото Петра снова покосилось…
Анна кинулась к сыну и укрыла его одеялом.
Ледяной ветер завывал, пробираясь под одежду и до боли царапая огрубевшие щеки.
Василий, хромой и усталый, пробирался сквозь лес туда, где, как он помнил, должны были быть свои.
– Так это прошлое? – спросила Лиза. Они с Сизифом, не чувствуя ни холода, ни ветра, шли позади Василия. – Мы и в него можем вмешиваться?
– Нет, не можем, – ответил Сизиф. – Законы времени для нас непреложны, как и для людей. Нам доступно только смотреть. Учиться.
Лиза разочарованно причмокнула языком:
– Вроде как в кино, что ли? Ясно, короче. Нарекламировал мне тут всякого, а в реале ни хрена интересного мы не можем.
– Знаешь, иногда я понимаю того мента, который тебя…
Резкий звук пронзил ночной лес.
Выстрел.
– Минута в минуту, – Сизиф глянул на часы.
Василий пригнулся, схватившись замерзшей рукой за шапку.
Инстинктивно присела и Лиза.
Откуда?
Было непонятно, с какой стороны доносятся выстрелы.
Еще один…
Послышалась неясная, лающая немецкая речь.
Лиза различила пару знакомых из фильмов слов:
«Хенде хох! Хенде хох!»
Василий затравленно озирался: он был окружен. Выстрелы совсем близко. Грудь ему сдавило кольцо страха. Он замер, взгляд его метался по поляне. Василий попытался рвануть в чащу, но тут увидел, как вооруженные фигуры выходят из темноты леса. Еще выстрел. Острая боль будто прожгла хромую ногу. Василий упал, уткнувшись в снег лицом. Он только прижимал к себе еще теплый мешочек с краюшкой хлеба и картошкой. Шапка съехала на глаза, закрыв весь мир.
– Попал мужик. И что теперь? – тихо проговорила Лиза.
– Знаешь, что мы делать с такой, как ты? – проговорил немецкий офицер.
Он склонился над Василием, который, связанный, сидел на стуле. Подбитый глаз саднил, нога невыносимо ныла, стреляя жгучей болью до самого бедра.
Он пришел в себя минуту назад, когда один из немцев облил его ледяной водой.
Лиза отвернулась:
– Не люблю я страшилки, ясно? Лучше сразу скажи, чем кончится.
– Это тебе не сериал. Смотри внимательно.
Идеально вылепленное холодное лицо немца придвинулось почти вплотную к Василию:
– Когда у меня хороший настроени, мы вытаскивать человек на мороз голый и медленно обливать его вода, пока он заживо не стать льдом, – немец сделал театральную паузу, протерев пальцем пуговицу на манжете. – Но сегодня у меня плохой настроени.
Василий дернул головой, откинув мокрые пряди волос, лезшие в глаза:
– Пошел ты, фашистский ублюдок!
Лиза улыбнулась:
– Держится пока.
– Немец просто выбрал не ту стратегию, – ответил Сизиф.
Офицер усмехнулся.
– Ты думать, нам нужно знать, где твои партизаны? Мы знать, – фашист выпрямился и стал вышагивать по комнате. – Нам их выдать другой. Я хотеть знать, кто прятать тебия в деревне. Кто тебия кормить и врать нам.
Лиза нахмурилась. Ей вспомнились хрупкая Анна и слепой парнишка. Что-то в том доме казалось ей знакомым. Может, когда-то в далеком детстве у них тоже лежали застиранные ковровые дорожки на полу. Может, стояла беленая печь. Она не помнила.
– Ах вот оно что, – пробормотала Лиза.
– Не дождешься, немецкая свинья, – выкрикнул Василий.
Немец не реагировал, только еще сильнее выпрямился. Он знал: все козыри у него на руках. Это читалось по задранному подбородку и поджатым губам.
Офицер кивнул одному из немцев:
– Покажи ему другой.
Двое солдат подняли Василия и потащили в подвал. Он подволакивал раненую ногу, оставляя на полу кровавый след.
Сизиф жестом показал Лизе следовать за ними.
Она неохотно пошла.
Когда они спустились и осталось сделать лишь шаг, чтобы зайти в подвал, Сизиф остановил Лизу, помотав головой.
Немецкие охранники открыли дверь подвала – оттуда донесся стон.
Лиза не видела, что было внутри. Она видела лишь мокрую от пота спину Василия. Тот покачнулся и потерял сознание. Охранники его не удержали, и он упал на холодный каменный пол. Лицо Василия запачкалось кровью. Лиза подумала, что это его кровь, но нет. Это была кровь, того, кого держали в подвале.