Сторож не успел среагировать.
– Гнида! – выругался Штырь вслед подельнику.
Затем обернулся на застывшую, как восковая кукла, Лизу. Что-то крикнул. Слова дошли до нее не сразу:
– Не дергайся, сладкая, у этого огрызка нет оружия. Нельзя им. Это пугач.
Старик, должно быть, носил очки. Сейчас, без них, он щурился. И выглядел жалко.
– Сейчас ты пожалеешь, старпер, что не набухался сегодня вусмерть.
Штырь медленно, с наглым видом двинулся на сторожа.
Тот чуть опустил пистолет и выстрелил…
Он выстрелил Штырю прямо в живот.
Штырь, покачнувшись, повалился на спину, скрючился на полу, поджав ноги, и схватился за ребра.
Он тихо стонал – дыхание перехватило.
«Это все картинка в телевизоре… сейчас появится вылизанная женщина-диктор», – говорила себе Лиза.
Сейчас…
Но женщина не появлялась.
Перед глазами Лизы все плыло, а внутри вяло шевелилась теплота.
Штырь по-прежнему корчился на полу.
При падении его пистолет – тот, который он засунул себе за пояс, вывалился и откатился к ногам Лизы.
– А… Твою мать… сука! Убью! Сука… мама… – выл Штырь.
Лиза сделала неуклюжее движение к нему.
– Стой где стоишь, девочка, – не глядя на нее, приказал сторож. – Это травматическое оружие. Убить не убьет, но изуродовать может.
Потом он шагнул к Штырю:
– Дернешься – выстрелю в глаз.
Слабый красно-синий блик отразился в витрине – послышалась полицейская сирена.
– Стреляй в него, Лизка! – прохрипел Штырь, брызгая слюной. Где же прилизанная дикторша? Где же она? Этот сюжет затянулся. – Не убежим – я сяду на хренову тучу лет… мы оба сядем…
Лиза с трудом слышала сирену – ее заглушал какой-то ритмичный стук. Чуть позже Лиза поняла – это стучала кровь в висках. Лицо Штыря, лицо сторожа – все расплывалось перед глазами.
Вот бы переключить канал…
– Стреляй! Стреляй, чтоб тебя! – орал Штырь. – Я люблю тебя, Лиза.
Я люблю тебя…
Теплота едва заметно шевельнулась в груди.
Я тоже люблю тебя…
Дрожащая рука Лизы подняла пистолет.
Она направила ствол на сторожа, испуганно глядя на Штыря.
– Не делай этого, девочка, – тихо сказал старик, выставив левую руку вперед.
– Штырь… – Лиза не узнала свой сдавленный, такой детский голос.
– Стреляй!
Охранник совсем расплылся.
В ушах гремело: «Стреляй, стреляй, стреляй!»
Охранник шагнул к Лизе.
– Не подходи! – крикнула она.
Это какой-то плохой фильм. Затянувшийся и очень-очень плохой.
Вот бы нажать на кнопку «Выкл».
– Послушай, дочка…
Лиза неожиданно изменилась в лице. Выражение стало жестким и твердым.
От слова «дочка» внутренности сжались в ком.
Размытый охранник приобрел знакомые очертания. Коротко стриженные темные волосы, яркие серые глаза.
«…ваш отец?..»
В ушах зазвенело еще сильнее.
– Пошел ты, папаша… – прошипела Лиза.
Сирены приближались.
Яркие сине-красные отблески падали то на лицо Штыря, то на лицо Лизы.
– Стреляй, дура! – орал Штырь.
Охранник снова сделал шаг к Лизе, протянув к ней руку.
Стук в висках.
Залитые потом слезящиеся глаза…
Черты коротко стриженного человека с серыми глазами стали отчетливее.
«Дочка»…
Лиза зажмурилась…
Выстрел.
Охранник упал на холодный кафельный пол.
Тошнота подступила к горлу.
Ей хотелось отключиться, но сознание все еще балансировало где-то между «здесь» и «там».
– Штырь, – прошептала она, освещенная красным светом.
Красный сменился синим.
Штырь вскочил и, продолжая держаться на живот, выскочил через заднюю дверь.
Мгновение… еще одно…
Люди в полицейской форме ворвались в аптеку.
Лиза стояла посреди зала с пистолетом в руках.
Возле нее, в крови, лежал старый сторож.
Красное, бугристое лицо полицейского исказилось: он что-то кричал Лизе.
Она ничего не слышала.
По губам можно было бы понять: «Бросай пистолет!»
Лиза отмахнулась от полицейского. Пистолет по-прежнему в руке.
Снова выстрел.
Темнота…
Глава 6
Два месяца и 20 дней до конца
Кругом был лес. Ноги цеплялись за трухлявые, влажные коряги. Ветки хлестали по лицу. В оглушающей тишине слышался стон старых сосновых стволов, покачивавшихся на ветру. Запах сырости, мха и хвойной смолы.
Хруст веток под ногами Лизы… но не только под ее.
Она спиной чувствовала, как кто-то приближается сзади.
Лиза бежала по лесу от того, кто шел за ней след в след. Бежала со всех ног, глотая ртом промозглый воздух.