- Вы кого-то ждете или просто загораживаете дверь? – Джон хмуро смотрел на странного типа, чье лицо нельзя было разглядеть.
- Какой вариант будет для тебя более интересным? – Джим приподнял кепку и усмехнулся. – Вот, – он показал из внутреннего кармана куртки горлышко бутылки, – не знал, что именно ты пьешь, взял первое попавшееся. И я опять не успел на прием.
Джон вздохнул, ну да, вот и Мориарти собственной персоной.
- Не сомневаюсь, твое опоздание было намеренным, – он чуть ухмыльнулся, осторожно отгоняя мысль о том, что на самом деле рад его видеть. – Ладно, входи, но бутылку оставь себе, или для выпивки есть какой-то особый повод? – обойдя Джеймса, он открыл входную дверь и сделал приглашающий жест. Джону было любопытно, в чем дело. При этом Джон прислушался к собственным ощущениям и не обнаружил ни тени беспокойства, его это удивило, Джеймс не тот человек, рядом с кем стоит расслабляться.
- Всегда есть какой-нибудь повод для выпивки, – протянул Джим, поднимаясь со ступенек. – Вдруг у меня сегодня день рождения. Ты ведь не в курсе.
Поднявшись наверх, Джим мимоходом оглядел гостиную, как будто тут могло что-то измениться. Мориарти был несколько удивлен, что Джон почти ничего и не высказал, а просто пригласил его в дом. Оказывается, все это время он просчитывал варианты его сопротивления. Он снял кепку, повесив ее на спинку стула, и прошел в кухню.
- А ты поборник трезвости, Джон?
- Нет, я не поборник трезвости. И не сомневаюсь, про день рождения ты бы соврал, – Джон внимательно наблюдал за Мориарти. – Но тогда вначале я проверю твою повязку, ты ведь из-за нее пришел, а не потому, что соскучился или тебе больше не с кем выпить? – Джон, усмехнувшись, прищурился, наблюдая за реакцией Мориарти.
Может, он и не чувствует опасности, но это еще не значит, что ее нет на самом деле.
- С чего ты взял, что я соврал про день рождения? – Джеймс повернулся, глядя с самым грустным выражением, которое он мог воспроизвести. – Ты, по сути, обо мне вообще ничего не знаешь.
- Ты прав, но того, что знаю, достаточно, чтобы предположить вранье, – Джон и не думал верить несчастному виду Мориарти, не в первый раз.
Джеймс вытащил и поставил на стол стаканы и сел на табурет, где уже сидел в прошлый раз, закатал рукав рубашки.
- Может быть, пришел из-за повязки, может быть, мне скучно, может быть, не с кем выпить, может быть, я решил подложить самолично бомбу среди твоих тарелок, – произнес он, слегка рассеянным тоном, – ты это вряд ли узнаешь, Джон.
- Если ты захочешь оставить тут бомбу, то согласись, я точно об этом узнаю. Тем или иным образом.
- Ну, да, узнаешь, когда она взорвется, – усмехнулся Джеймс, вопрос о своем дне рождении он оставил без окончательного ответа.
Джон сунул пальцы одной руки под воду, после чего сел рядом с Мориарти и немного смочил повязку, на случай, если та присохла к свежей коже, как часто бывает. Но похоже, что он зря опасался. Окончательно сняв бинт, Джон осмотрел затянувшийся рубец и задумчиво кивнул головой.
- Хорошо. Если будешь осторожней с рукой, то второй раз повязку можно не накладывать. Дальше порез уже быстро зарастет окончательно, может, даже следа не останется.
Выбросив старую повязку, Джон вопросительно посмотрел на Мориарти.
- Что скажешь, оставить так или забинтовать?
На самом деле Джон не понимал, почему так легко относится к присутствию Мориарти, похоже, он как-то привык к нему или было что-то еще, что уменьшало ощущение опасности.
Наблюдая за тем, как Джон снимает повязку, Джим в который раз удивился, как аккуратно двигаются его пальцы. Сложно было представить, что не так давно они же сжимали его горло.
- Оставь так, – Мориарти легко вскочил, и забрал бутылку с тумбочки. Сейчас у него было настроение для легкой беседы, которое, впрочем, в любой момент могло сменится желанием свернуть кому-нибудь шею. Он выбросил крышку и налил в оба стакана на два пальца. Заглянул в морозилку в поисках льда.
- Почки? Прелестно, – хмыкнул он. – Узнаю старину Холмса. Странно, что при таком наличии человеческого мяса в холодильнике он его не ест.
Оставшись сидеть на своем стуле, Джон предоставил Мориарти возможность действовать самому. Все равно этот умник ведет себя так, словно он у себя дома, а не в гостях.
- Потому что это уже будет каннибализм, да и не советую. В этих почках, к примеру, яд. И так каждый раз. Даже если захочешь съесть человечину – не выйдет, – спокойно отозвался Джон. – При условии, что не взбрело в голову самоубиться. В муках.
- О! – Мориарти посмотрел на почки с нескрываемым восхищением. – Я бы взял одну! Никогда не знаешь, когда захочется самоубиться. В муках, – повторил он за Джоном, – или самоубить кого-нибудь еще.
- В самоубить кого-то я, пожалуй, больше поверю, – хмыкнул Джон.
Не найдя льда, Мориарти вернулся к столу, он подвинул стакан к себе и взглянул на руку, скользнув пальцами по красноватому следу.
- Шрам не останется? Мне нравятся шрамы. Они… хранят воспоминания.
- Если у тебя регенерация тканей хорошая и туда ничего не попадет, то шрама не будет… Зачем тебе воспоминание, о том, что сам себя и порезал, только ради того, чтобы прийти ко мне на прием? – несколько озадаченно спросил Джон.
- Это скорее будет воспоминание о начале игры, чем о том, как я порезал себя, – Джим усмехнулся, переведя на Джона пристальный взгляд, и подтолкнул ему стакан. – Ты нашел повод чтобы выпить?
- Воспоминание о начале игры? Прямо романтика какая-то. Интересно, воспоминание о начале игры с Шерлоком у тебя тоже есть? – он позволил себе ухмыльнуться и покрутил в руке стакан. – Нет, повода чтобы выпить не нашел. Я мог сказать, что-то вроде «за встречу», но это было бы не правдой, а врать я не люблю.
- О, как мило, что ты считаешь меня романтиком. Моя бывшая, которую я убил, так не считала. Холмс, не напоминай мне о Холмсе, – Мориарти сморщился, – он меня разочаровал. Так что выпьем за него. Не чокаясь, – злобно усмехнувшись, он бросил взгляд на подзаживающий шрам.
Джон пристально следил за Мориарти.
- Думаю, у тебя просто свое понимание романтики, от которого у обычного человека волосы дыбом встанут, – хмыкнул он, предпочтя проигнорировать слова Мориарти про бывшую. Это могло быть правдой, о которой лучше не думать, или сказано просто для красного словца. С одинаковым успехом. – Чокнулся тут кто-то уже и без этого, давно и всерьез, – Джон чуть наклонил голову. – Не говори плохо о Шерлоке, ты его недооцениваешь, он действительно гений. Я же общаюсь с ним каждый день и мне-то точно виднее.
Джим скривил губы при словах Джона о Холмсе. Его почему-то задевало искреннее восхищение Ватсона этим детективом.
- Чем больше ты поешь дифирамбы мистеру «Я знаю все, а вы идиоты», тем больше я хочу его уничтожить, – фыркнул он, одним глотком выпивая алкоголь.
- Я восхищаюсь тем, кто заслужил это в моих глазах своими поступками. Возможно, я мог восхищаться твоей изобретательностью, если бы не считал преступления недопустимым злом, – Джон пожал плечами. – Уничтожь Шерлока, и все, чего ты добьешься – это мое стремление уничтожить тебя.
- Что есть зло, – произнес Джеймс размеренно, игнорируя угрозу, – в понятиях морали мы с Шерлоком Холмсом похожи больше, чем ты думаешь. Просто ты не хочешь этого замечать. Спроси его как-нибудь об Энди Баркете. И послушай, что он ответит.
Джон отпил из стакана, смакуя вкус напитка. Он мог представить, что у Шерлока есть что скрывать, в конечном счете иллюзий по поводу детектива он не питал. Но и лезть туда, где он может узнать что-то неприятное он не хотел.
- Тебе действительно может быть настолько скучно, чтобы думать о смерти? – Джон решил сменить тему. – Думаешь, это сделает твою жизнь веселее?
- Каждый, кто не обделен интеллектом однажды думал о смерти, – бросил Джеймс с показным равнодушием, оглаживая стеклянный бок пустого бокала, – каждое человеческое существо стремиться к ней, хоть и пытается сделать вид, что хочет отсрочить, – он скорчил гримасу недоумения, – в мире столько вещей, которыми можно убить быстро, и еще столько же, которые действуют медленно – курение, алкоголь, – он потряс стаканом над столом. – Образ жизни, связанный… с риском.