Джон быстро допил вино и отставил опустевший бокал в сторону. Он пристально посмотрел в глаза Мориарти, мгновенно становясь серьезным.
- Постарайся хотя бы в этом не пытаться потешить свое самолюбие, в очередной раз наступив Шерлоку на хвост, – после чего уже непосредственно пожал плечами. – Не получилось и ладно, как будто в последний раз.
- Джон, – Мориарти сморщился в недовольной гримасе, – как ты можешь думать, что произошедшее тешит мое самолюбие. Ну, неужели ты считаешь меня настолько мелочным и низким!… – в голосе звучало искреннее, неподдельное возмущение, сменившееся враз смехом, – хотя ты прав. Мне очень приятно, что ты предпочел меня ему. Но как он отреагировал на информацию о том, что ты уедешь из страны?
Джеймс снял крышку с блюда, стоящего на столе – телятина в горчичном соусе, он не был голоден, но можно было попробовать, тем более предложить Джону, тот, кажется, в его присутствии еще не ел, может быть сейчас уже не станет делать вид, что не хочет рисковать отравлением – мысли в голове Джеймса перескакивали с одного на другое, как и всегда во взбудораженном состоянии от бессонницы и эмоций.
Джон перевел взгляд на блюдо и заинтересовано потянул носом, пахло вкусно и хотелось думать, что он уже перешел ту грань, когда Мориарти все еще мог хотеть расправиться с ним таким простым способом. Иначе зачем было затевать все это? В итоге он мог его и застрелить, но не убил и вряд ли стоит теперь беспокоиться об отравлении. Максимум это будет личной ошибкой повара, приготовившего это, но тогда пострадают они оба. После чего пострадает повар потому, что сорвал поездку. Джон даже не удивился тому, насколько спокойно он думает об этом. Да, после войны жизнь дешевеет, но замечаешь это не сразу.
- Внешне, он, конечно, отреагировал спокойно, но сомневаюсь, что ему это понравилось. Думаю, что весь интересный разговор он приберег до моего появления дома.
Джеймс улыбнулся, положил в тарелку Джона немного мяса и отложив приборы, коснулся пальцами его ладони, привлекая внимание.
Джон мягко сжал его пальцы в ответ, на какое-то мгновение его взгляд стал мягким, даже нежным. И мог бы он предположить, что когда-нибудь будет так смотреть на человека, знакомство с которым дало ему ощущение ходячей бомбы?
- Мне иной раз кажется, что это такой специфический любовный треугольник. Ты, я и Шерлок Холмс. – Джим криво усмехнулся, глядя Джону в глаза, – и не имеет значения, что ваши отношения не перешли на интимную сторону. Я всегда буду инстинктивно желать обойти его. Это началось с работы и сейчас перешло еще и на личную жизнь.
Джеймс говорил спокойно, а его лицо было необычно серьезно. Ему не было свойственно признаваться в чем-то таком, личном, даже тем, кто в этом личном был замешен. Он думал, Джон вряд ли будет в восторге, услышав об этом, но он и не идиот, и так видит то, что происходит.
- Конечно, он не оставит все просто так, – задумчиво проговорил он, на фразу о грядущем разговоре.
- Я как раз рад, что наши с ним отношения не перешли на более близкий уровень, – едва ли не поперхнулся от его фразы Джон, – Для меня это был бы куда более тяжелый выбор. Сохранить или потерять дружбу легче, чем потерять любовь, – он серьезно посмотрел на Джима. – Я могу пожертвовать дружбой, делом, дающим мне чувство, что я живой, я был бы удручен этим, но это настоящий ад – жертвовать любовью. – Джон чуть улыбнулся чтобы смягчить свои слова. – Даже сейчас ты считаешь его соперником? Шерлоку это польстило бы. Наверное.
Он огорченно вздохнул, подумав о разговоре с Шерлоком, но тут же постарался отогнать все свои мысли об этом. Иначе это неизбежно испортит настроение и как следствие – все время до этого разговора. А Джон как раз хотел сполна насладиться возможностью быть рядом с Джимом, слушать вещи, которые он вряд ли говорил кому-то еще, и осознание того, что он единственный, кто может слышать что-то личное для Мориарти наполняло сердце особой легкостью, а разум – невольной гордостью.
- Не будем о Холмсе, третий лишний… – Джеймс усмехнулся.
Он поднялся из-за стола, выпитое вино слегка кружило ему голову, тем более что он не привык долго сидеть на одном месте, не отличаясь терпением, даже если время касалось работы. Подойдя к карнизу почти вплотную, он прошелся по краю, высота пьянила не хуже вина.
- Самый безумный поступок в твоей жизни, Джон? – спросил он, оставаясь у края и повернувшись спиной нему, – Кроме того, что связано со мной, – добавил Джеймс улыбнувшись.
Комментарий к Глава 14. Опыт со случаем.
Играть - это производить опыты со случаем. Новалис
========== Глава 15. Честная игра. ==========
Джон только успел взяться за приборы и донести кусок телятины до рта, когда сначала отвлекся, наблюдая за Мориарти, а потом на его вопрос. Задумчиво прожевав, чтобы не отвечать с набитым ртом он, отложив приборы тоже встал из-за стола, но сохранил дистанцию, не подходя ближе.
- Да уж, ты мое главное безумие. Самое главное и большое, – хмыкнул он. – Пойти на войну, это тоже было само по себе безумие. А самое большое, стоило мне дырки в плече. Солдаты попали в засаду, а я почему-то решил, что смогу пройти под прикрытием ответного огня. Другой бы переждал, пока перевес станет в нашу сторону или они, наконец, сами устроили передышку, так нет, раненые же там. Дернулся раньше времени и все… хорошие у них снайперы. Или я такой невезучий, – он пожал плечами.
- Скорее везучий, – Джим слегка покачивался с пятки на носок, стоя у края крыши, казалось, чувства самосохранения у него не было вовсе, хотя ему просто нравилось щекотать нервы и себе и Джону. И больше, конечно же, Джону.
Доктор, не отрываясь, следил за тем, как тот медленно раскачивается, словно чувство опасения за свою жизнь ему было совершенно не знакомо.
- Джим, пожалуйста, отойди от края, – тихо попросил он.
Он прислонился к столу и, скрестив руки, не отводил чуть хмурого взгляда от Мориарти.
Джеймс рассмеялся, с минуту смотрел на Джона и шагнул вперед, словно только его просьбы и ждал, и подошел ближе.
Повернувшись, Джон мягко, но настойчиво притянул криминального гения к себе.
- Никогда не стой так близко от края при мне, я могу не сдержаться, – прошептал он ему на ухо.
- Боишься, не справится с искушением пронаблюдать мой полет вниз? – Джеймс потянулся вперед, прошептав это у губ Джона, но быстро отстранился, усмехаясь, – я знал, что в тебе есть это… эта жестокость…
Он нашел ладонь Джона, в легком касании провел по тыльной стороне пальцами. О, он отлично помнил прикосновение этих рук к своей шее…
- Я с этим искушением борюсь с детства. Край крыши, ограда, забор, мост… любая возвышенность, падение с которой чревато последствиями. И независимо от того, кто это и что я к нему чувствую. Я, вообще, в такой порыв спокоен, как удав. Просто непреодолимое желание толкнуть. – Джон говорил спокойно, как упомянутый удав. – И меня это беспокоит именно потому, что это ты.
Он поймал пальцы Джима, порывисто сжал и тут же, отпустив, крепко обнял, прижимая к себе, проводя ладонью по спине.
- Жестокость есть в каждом, но кто-то ее просто не признает и держит в клетке, – прошептал он, мимолетно касаясь губами шеи Мориарти. – Даже твоя жестокость сидит на привязи, составляя тактику, продумывая последствия… – голос Джона становился тише с каждым словом.
И в следующий момент он отстранился так, словно и не было ничего сказано, и губы не касались кожи, а все это время он просто слушал Мориарти.
У Джеймса мурашки побежали по коже от шепота Джона, оттого, что исходило от него. Он сам еще не знает на что способен. Но сейчас Джим, как никогда четко видел наклонности садиста и жестокого убийцы в Джоне.
- А что если ты все же толкнешь… – прошептал он, быстро облизав губы, словно они пересохли.
- На самом деле ничего особенного. – Джон чуть прищурился, вспоминая, или, наоборот, прогоняя воспоминания, по лицу так сразу и не скажешь. – Это простое холодное спокойствие, когда ты смотришь, как человек падает, нелепо взмахнув рукам, словно и правда верит, что сможет ухватиться за спасительное что-то и удержаться. Нет ни торжества, ни испуга, ни удовольствия. Вот человек был рядом с тобой, смеялся, а потом несколько тягучих мгновений и он просто лежит внизу, под звенящую тишину, – он и не заметил, как голос вновь стал тихим, даже затухающим еще ниже, чем шепот.