- Джон, – позвал он, продолжив медленное движение, наклонившись, укусил в шею, вырывая из пелены тумана, Мориарти хотел, чтобы Джон его услышал. Вглядываясь в затуманенные, темные глаза, Джим попросил, – Скажи еще раз то, что сказал мне тогда… утром.
Не прекращая медленно проникать в его тело, он ждал, пока Джон поймет, что от него хотят.
В какой-то момент Джону показалось, что мир замер, даже его собственное сердце остановилось, стоило Джиму застыть. Резкий укус выдернул из томительной пелены удовольствия. Джон слышал слова Мориарти, но никак не мог собрать мысли воедино, он изнывал от невыносимо медленного проникновения. Казалось, весь разум, все мысли существовали где-то не здесь и было совершенно непонятно как найти нужное, что он тогда говорил? Они так много говорили, было столько эмоций.
- Джим… – с трудом, сквозь стон прошептал Джон.
Он старался разогнать туман перед глазами, вглядеться в глаза Мориарти, как если бы это могло помочь осмыслить, что от него ждут.
- Я люблю тебя… это такое безумие… о, черт, только не останавливайся… – голос сбился до тихого шепота, казалось, он сам плохо понимал, что говорил и просто озвучивал свои мысли.
Джеймс накрыл губы Джона поцелуем, почти снимая с языка последние слова, впитывая его стоны. Теперь ему не казалось такой дикостью то, что говорил Джон. Скорее это было правильно. И сейчас Джеймс чувствовал, что Джон принадлежит только ему. Это было так прекрасно, что у него не нашлось бы слов выразить это.
Чувствуя, что медлить больше нет сил, Джеймс стал ускорять ритм, все быстрее, вбивая Джона в матрас, ловя губами его стоны, целуя и прикусывая шею.
Джону казалось, что Джим пробивает его насквозь, он терял себя, растворяясь, отдавая всего себя и принимая Джима. Он жадно и порывисто отвечал на поцелуи ловя губы Мориарти, иногда ему казалось, что он именно этими поцелуями и дышит.
Вновь выпрямившись, Джеймс накрыл ладонью член Джона, двигаясь в одном ритме, доводя его до оргазма, и ощутив, как сжимаются внутренние мышцы в предоргазменной судороге, в последний раз резко дернувшись, и со стоном кончил.
Джона словно прожгло до самого сердца, когда горячая ладонь Джима накрыла его возбужденный член. Это было как самое лучшее на что он мог надеяться, но на несколько секунд он замер, прежде чем смог осознать хотя бы кто он. Джон плавился от удовольствия и ощущений, он с готовностью двигался навстречу каждому движению Мориарти, наслаждаясь тем, как чувство напряжения словно сковывало изнутри. Джон хотел, чтобы так было всегда, но в нем словно что-то взорвалось, накрыв с головой, заставив кончить, выгнувшись в порыве шептать сквозь стоны имя Джима, он не представлял, что может быть настолько особенно и приятно не просто чувствовать Мориарти в себе, как часть себя, а ощущать, как он кончил, именно с ним. Джон, мелко вздрагивая, пытался сделать хоть один вдох.
Последний медленный толчок, и Джеймс осторожно вышел из тела Джона, чтобы упасть рядом с ним на кровать. Сердце колотилось где-то в горле, вдохнуть удавалось не сразу. Он протянул ладонь, касаясь пальцами судорожно вздымающейся груди Джона, вычерчивая на ней узоры, словно касания помогали восстановить себя, осознать мир. Он подтянулся ближе, повернул лицо Джона к себе, лаская его губы поцелуем, словно желая облегчить доставленную боль. Вспомнив, что рядом с кроватью стоит тумбочка, а на ней ночник, Джим повернулся, щелкая выключателем, ему хотелось видеть следы, оставленные на теле Джона. А чуть позже, может быть завтра, пересчитать их, целуя каждый след своих зубов или ногтей.
Джон в какой-то момент хотел вцепиться в Мориарти, удерживая его на месте, он успел так привыкнуть к ощущению единого целого, что когда Джим, отстранившись, вышел из него и упал на кровать рядом с ним, то Джон ощутил что-то сродни тому как от него оторвали часть его самого и это было невыносимо. Только спустя какое-то время он смог осознать, что все нормально. Повернув голову к Мориарти, мягко и неторопливо отвечая на его поцелуй, он пытался отдышаться.
Джеймс чувствовал себя настоящим психом, особенно когда подумал, что хотел чтобы на теле Джона были не проходящие метки, оставленные им.
- Тебя это убьет… – прошептал он, осторожно обводя след укуса на плече Джона, кожа была прокушена насквозь, кое-где запеклись капельки крови.
Свет ночника резко ударил по глазам, заставив зажмуриться на пару секунд.
- Джим, – Джон облизнул пересохшие губы, голос все еще плохо слушался его и был хриплым, – меня не убила пуля, пара укусов это просто царапины. Но, знаешь, мне даже приятно ощущать каждый след, оставленный тобой.
Не отрывая от Мориарти взгляда, он протянул руку, беря его ладонь, и накрыл ею свое сердце.
- Чувствуешь, как бьется? Ты можешь его остановить, если захочешь. И сколько бы ты ни оставил следов, укусов, мне будет их даже мало, – он чуть улыбнулся, чувствуя, что его слова звучат как чистое безумие.
Биение сердца под его ладонью было таким сильным, что Джеймсу на мгновение показалось, оно бьется прямо в его руках. Слова Джона были словно лезвием по сердцу. Его разрывало на части безумное желание забрать себе все без остатка, все что было Джоном Ватсоном, его мысли, время, желание, тело, жизнь… И в один момент, и Мориарти даже мог себе представить, как и когда это будет. Он бы просто убил Джона.
Джим медленно переместил пальцы на горло Джона, чуть сдавливая трахею.
- Мы начали с этого, – улыбнулся он, наклонившись медленно целуя в губы, не давая дышать и сжимая пальцы на горле все сильнее. Он еще контролировал себя, но безумие рвалось на волю, и может быть если бросить ему кусок, то оно утихнет…
Джон замер, ощутив пальцы Мориарти на своем горле, он лихорадочно отвечал на поцелуй Джима, мягко обнимая его, давая понять, что не возражает даже против этого. Несмотря на то что ему было тяжело почти невозможно дышать, не было и секунды страха. Джон, прикрыв глаза, с удивлением поймал себя на том, что ему не просто не страшно, ему это где-то даже нравится. Также как укусы Мориарти, хоть он и может прокусить кожу, оставив ранки, словно на Джона напал какой-то вампир, да и сейчас может легко сжать с большей силой и держать так слишком долго…
- Но мы этим не закончим, – отстраняясь спустя несколько минут, которые показались ему вечностью, продолжил Джим. – Что я буду делать без тебя Джон, – внезапно на его лице отразилось страдание, – если я сорвусь, ты не сможешь меня остановить, но потом осознав… Я не хочу этого…
Джим вытянулся, лег рядом с Джоном, целуя его в шею.
- Я заразил тебя своим безумием, – прошептал он, – и теперь мы оба обречены.
Когда Мориарти убрал свою руку от его горла Джон сделал несколько судорожных вдохов, восстанавливая дыхание.
- Не говори так. – Джону было больно видеть страдание на лице Мориарти, так словно это была и его боль тоже. – Почему ты заранее думаешь о том плохом, что может случиться? С таким же успехом сорваться могу и я. Я не хочу этого и стараюсь не думать, иначе мысль об этом будет отравлять каждый день неизбежным: «А вдруг это будет сегодня?».
Подняв руку, он провел пальцами по щеке Мориарти, осторожно касаясь пальцами шеи, прочерчивая линию по его плечу.
- Да, ты заразил меня безумием, – согласился Джон. – Но на самом деле, знал бы ты как хорошо, когда не нужно останавливать себя…
Джеймс вздохнул, почувствовав прикосновение, на него внезапно навалилась огромная усталость и тоска, как будто в мире не было ничего, что радовало его, словно он уже все потерял.
Он обнял Джона, прижимаясь щекой к его плечу.
- Я знаю, – произнес он тихо, – но ты не сорвешься…
Он не мог представить, что Джон способен причинить ему действительный вред. Может, это было ошибкой или иллюзией, но именно это он сейчас чувствовал.
Внезапно он вскочил, было кое-что, что он хотел бы… Чтобы Джон оставил знак на его теле, и если вдруг им пришлось какое-то долгое время не видеться, он мог вспоминать об этом моменте, этой ночи, воскресить ее в памяти до секунды и пережить все еще раз.