Он вернулся с ножом, тем же самым, уходя от Джона прошлый раз, он зачем-то забрал его.
- Я хочу, – произнес Джеймс, опускаясь на кровать рядом с Джоном, – чтобы ты оставил на мне свои инициалы…
Это было полной капитуляцией, если Джеймс и не мог сказать то, что далось Джону, то его действия говорили лучше слов.
Джон надеялся, что Мориарти прав, хотя действительно не мог представить, что мог бы причинить ему вред, если только его занесет. Он с некоторой озадаченностью проводил взглядом неожиданно подорвавшегося с кровати Джима, гадая, что пришло ему в голову или, о чем он мог неожиданно вспомнить. Он расслабленно лежал, приходя в себя и ему было лень двигаться, но вся расслабленность испарилась, когда он увидел, что Мориарти вернулся, держа в руке нож, с большой вероятностью даже тот самый, с которого все и началось. Но куда больше шокировали слова Джима. Джон хотел спросить, уверен ли он в своем желании. Но ведь это Мориарти, ничто не делается необдуманно. И все же забирая из рук Джима нож, он не мог скрыть легкой дрожи волнения. Это было все равно как если бы Мориарти отдал ему в руки свою жизнь. Джон судорожно вдохнул воздух, ему казалось все это таким невероятным. Глядя на нож, он открыл лезвие, миг и Джон свободной рукой опрокинул Джима на кровать, нависая над ним и почти прижимая лезвие к груди.
- А если я вместо этого просто вырежу твое сердце? – он смотрел в глаза Мориарти безумным взглядом, наблюдая за его реакцией.
Джеймс и глазом не успел моргнуть, как оказался лежащим навзничь на кровати. Если что-то и подкупало его, так это возможность Джона в равной мере и подчиняться его воле, и проявить свою. Никто больше не осмеливался на это.
Холодное лезвие, оборотная сторона, почувствовал Джеймс, коснулась его кожи. Против воли, он подался вперед прижимаясь. Вырезать сердце? В широко распахнутых глазах отразилось предвкушение, словно он и правда хотел этого. Оно и так твое, мысленно произнес Джим, облизав разом пересохшие губы.
- Таким ножом не достать, – произнес он хрипло. Вслепую нашел руку Джона с зажатым между пальцами лезвием и обхватил запястье.
Впрочем, через несколько мгновений взгляд доктора смягчился, и он, улыбнувшись, убрал нож в сторону.
- Поверил? Но если серьезно… как я могу уродовать твое тело новыми шрамами? – Джон, тихо вздохнув, перевел взгляд на лезвие, для него это и правда было просто невозможно.
- Пожалуйста, – прошептал Джим, с каким-то отчаянием,– это нужно сделать. Это будет знаком, что не даст мне причинить тебе больший вред…
Джон с замиранием сердца смотрел на Мориарти, каждое его слово сжимало, как тисками и он не сразу понял, что слушал затаив дыхание, и неплохо бы все же начать дышать.
Он смотрел в глаза Джима словно пытался набраться сил, чтобы оставить на его теле шрамы. Он мягко провел пальцами по коже Мориарти, решая где это будет не так болезненно, и не станет бросаться в глаза, даже если Джим решит изменить своему вечному костюму. Плечо было бы более гуманным вариантом, но и самым заметным. Коснувшись пальцами бедра, Джон все же признал желание Мориарти.
- Прости, будет больно, – наклонившись, он коснулся губами живота Джима, оставляя на коже мимолетный поцелуй.
Джеймс затаив дыхание следил за тем, как Джон решается сделать то, о чем он просил. Прикосновения его пальцев были почти невесомыми, но все равно Джим почувствовал мурашки. Взгляд Джона на минуту стал отстраненным, расчетливым, как у хирурга стоящего над телом пациента. Джим втянул носом воздух, когда Джон, кажется, выбрав, коснулся его бедра и опустился ниже.
Сжав нож в ладони и примерившись, Джон постарался быстро проводить линии, оставляя на бедре буквы., тут же наклоняясь целуя свежие раны, проводя языком, слизывая капли крови. Он хотел чтобы боли не было совсем, но тогда порезы быстро заживут, не оставив следа. Отстранившись, он серьезно посмотрел в глаза Мориарти.
- Если их увидит еще кто-то кроме меня, вам обоим не поздоровится.
Джеймс специально отказал себе в том, чтобы подготовиться к боли. Хотел принять ее всю, сколько бы ни было, впитать и прочувствовать.
Первые царапающие прикосновения заставили его замереть. Всего две буквы, шесть линий, и он будет знать, что теперь его жизнь изменилась. Лезвие разрезало кожу, Джим, сжал руками ткань простыни, подавляя в себе желание дернуться. Касания горячего языка, что прошелся по свежему порезу, отдалось жжением, он тихо застонал, смаргивая выступившие слезы, облизал губы. Боль была несильной, но мучительной Джон медлил, но Мориарти ни за что не стал бы просить его действовать быстрее, желая прочувствовать каждое касание.
- Глубже Джон, – произнес он, – этого никто не увидит. Только ты.
Джону было больно слышать стон, причиной которого было не удовольствие, он внимательно, изучающе посмотрел в глаза Мориарти, потом на порезы, задумчиво кивнул и нож впился в тело, делая порезы еще глубже. Джон знал, что медленные порезы болезненнее быстрых, но меньше всего он хотел перестараться. Несмотря на видимость, одно неловкое движение, слишком глубокий порез и можно перестараться. Крови будет слишком много.
- Прости за эту боль. Я забрал бы ее себе, но не могу… – тихо, с явным сожалением, прошептал он, снова слизывая языком выступившую из ран кровь.
Чуть отстранившись он мягко, но решительно добавил.
- Глубже делать не буду, это уже опасней.
Когда боль ушла, оставив за собой только медленно начинающийся жар, Джеймс даже почувствовал сожаление.
- Спасибо, – произнес он, поднимаясь, притягивая Джона к себе, целуя его, чувствуя на губах привкус собственной крови.
Было несколько странно, что Мориарти благодарит его за такое, но с другой стороны, если ему это было так важно, Джон мог только радоваться, являясь причиной всех этих порывов. Джеймс изменил его, но это было не односторонними переменами. Джон не думал, хорошо это или нет, и будут ли у них из-за этого проблемы, он просто наслаждался тем, что рядом с ним любимый человек и все остальное было не так важно.
Теперь Джим чувствовал себя спокойней и вся тяжесть этого дня, наполненного событиями, навалилась как физическая усталость. На часах время подходило к четырём. Джону наутро нужно было возвращаться, и эта мысль была для Мориарти неприятной.
Он обнял его, укладываясь рядом на кровать, накидывая сверху одеяло. Бедро горело, и это служило напоминанием, несмотря на то, что утро наступит в срок, в их жизни была эта ночь, и теперь никто не останется прежним. По крайней мере, сейчас Джеймс хотел в это верить.
- Завтра в это же время мы будем уже в самолете, – улыбнулся он, проводя пальцами по плечу Джона, – а послезавтра купаться в теплом море. Так что осталось немного…
Он закрыл глаза, подавляя в себе предательский голос, что никогда не бывает долгое время хорошо.
Джон хотел было возмутиться, что порезы стоит обработать, чтобы не было инфекции, но ему совершенно не хотелось выбираться из рук Джима. Он прижался, обнимая его, стоило расслабиться и усталость свинцом навалилась на него, придавливая к постели, не давая шевелиться и закрывая глаза.
- Да, еще немного и мы будем одни и далеко, – согласно прошептал Джон. – Где никто не доберется до нас и не станет отвлекать.
Комментарий к Глава 16. Игра с огнем.
Любовь кажется тебе приятной игрой, но это игра с огнем — гибельная игра, особенно для человека с деревянным сердцем.
Матиас Мальзьё. Механика сердца.
========== Глава 17. Утраченный покой. ==========
Джеймс уснул, не выпуская Джона из своих рук. Стук чужого сердца убаюкивал, а сон, наконец-то принес отдых. Становилось привычкой, что бессонница Мориарти уступала свое место Джону. Во сне он иногда морщился, когда ворочаясь, задевал тканью края порезов, но ничто не заставило бы его проснуться. Даже звонок телефона, тихо звучащий где-то среди разбросанной одежды.
Разбудил Джеймса свет солнца, он недовольно простонал, отворачиваясь, потянувшись, прижался к Джону.
- Ненавижу просыпаться, – прошептал он, хриплым со сна голосом.