- Мы были ужасны, – доверительно, словно сообщая страшную тайну, прошептал Джеймс, делая круглые глаза, – и с тех пор я не играю.
Он высвободился из рук Джона, не мог долго сидеть спокойно на одном месте, выглянул в иллюминатор, за окном, внизу самолета плыли облака.
- Жаль, я бы посмотрел на то, какой из тебя был музыкант. – Джон хмыкнул, с неохотой выпуская Джима из объятий.
- А фанатов и фанаток не осталось, – сверкнул глазами Мориарти, – я их всех убил, чтобы не было свидетелей. Иди сюда, посмотри…
Он хотел показать Джону открывшийся внизу вид, как самолет тряхнуло.
Джон несколько озадаченно изогнул бровь на слова Мориарти. Он мог и, правда их убить, а мог просто говорить так, ведь именно этих слов от него и ждут, хотя, Джон не удивился, узнай он, что те действительно мертвы по простому стечению обстоятельств.
- Самолет входит в зону турбулентности, – проговорил металлический голос, – просим занять свои места и пристегнуть ремни.
Джеймс в ответ только фыркнул, не собираясь выполнять указания.
Джон на тряску даже не обратил внимания, он летал в куда более неспокойной обстановке. Когда любой полет на вертушке может стать последним просто потому, что такая груда металла слишком хорошая мишень. Он мотнул головой, прогоняя воспоминания, подобрался ближе к Джиму и через его плечо посмотрел в иллюминатор. Так высоко он поднимался всего несколько раз. И от этого зрелища дух захватывало. Когда видишь внизу все эти точки, которые на самом деле дома, а земля вокруг расчерчена линиями дорог и выкрашена в разные цвета. Города на такой высоте особенно красивы ночью, когда огни горят, словно светлячки. А вот прочий пейзаж хорош именно днем.
- Один раз, в детстве мы с семьей куда-то летали, я уже не помню куда именно и родители долго пытались мне объяснить, что они не могут открыть «окно» чтобы я мог потрогать облака, – тихо произнес Джон, глядя в иллюминатор и обняв одной рукой Мориарти.
Джеймс провел пальцами по щеке Джона, прижимаясь к нему, их тряхнуло еще раз, и он ухватился за обшивку.
- Я всю жизнь мечтал коснуться облака, – улыбнулся он, – даже когда знал, что нельзя. Джон, – Мориарти поцеловал его в шею, кончиком языка прочертил линию на коже, – если я сейчас полезу разбивать окно огнетушителем… – прошептал он на ухо, – Останови меня…
- Ты бы все равно ничего не почувствовал, это то же самое, что касаться тумана… – отвернувшись от иллюминатора, Джон невольно задержал дыхание, и крепко обнял Джима, утягивая его обратно на диван. – Единственное, куда ты можешь сейчас полезть, это на мои колени… – голос предательски дрогнул, он просто не мог оставаться равнодушным. – Забудь про огнетушитель… – прошептал он, чуть прикрыв глаза, скользя рукой по спине Мориарти, сминая в пальцах ткань.
Что-то безумное было в том, как быстро по венам вместо крови начинал бежать жар страсти, когда они оказывались рядом. Джеймс с удовольствием воспользовался предложением Джона, усевшись на него верхом, прижался бедрами к животу, продолжая целовать шею.
- Единственное, на что я сейчас надеюсь… что, когда мы прилетим, ты, наконец, перестанешь носить эти чертовы костюмы, – выдохнул Джон, прохладные прикосновения языка Джима кружили голову, отбирая способность ясно мыслить. Его дыхание буквально обжигало кожу одновременно с этим немало возбуждая.
С большим усилием Джеймс заглянул в его глаза.
- Чем тебе не нравятся мои костюмы, – облизнулся он, теребя пальцами воротник футболки, Джон сегодня был предусмотрителен, нашел в своем гардеробе одежду без пуговиц, хотя Мориарти оставался при своем мнении, что лучше вовсе без нее.
- Твои костюмы безупречны, Джим, но я состарюсь пока тебя из них вытряхну, – облизнув пересохшие губы, Джон усмехнулся, скосив на Джима затуманенный взгляд. – Совсем без одежды – вот что было бы просто прекрасно, но боюсь, тогда мы никогда не уползем далеко от кровати. Я так точно не смогу далеко отпускать тебя. – Джон чуть щурился. – А так приходится долго и упорно воевать с пиджаком и рубашкой.
Словно в подтверждении своих слов он вступил в неравную схватку с пуговицами, которых, по его мнению, и, правда, было слишком много. Нет, пиджак это еще не страшно, но на рубашке умирало все его терпение.
Джеймс тихо рассмеялся, слушая жалобы Джона на его одежду. Он сбросил пиджак на пол, и ждал пока Джон справиться с пуговицами на рубашке, не мешая и не помогая ему. Стоило последней покинуть свою петельку, Джеймс вытащил футболку Джона из его джинс и быстро стащил ее прочь.
- Да, ты прав, – задумчиво произнес он, со смешинками в глазах, – так намного быстрее!
Джону показалась, что прошла целая вечность пока он смог расстегнуть последнюю пуговицу и коснуться пальцами кожи Джима. И он только чуть повел плечами, когда Мориарти стащил с него футболку и невольно вздрогнул от прикосновений его пальцев, настолько обжигающе горячими они ему показались.
Джеймс не мог сдержать восхищенного взгляда, проводя пальцами по следам на шее и груди Джона.
- Почему у тебя нет татуировок? – чуть царапая ногтями плечи, спросил он, улыбнувшись, – обычно из армии все приходят с наколками….
Взяв ладонь Мориарти в свою, Джон коснулся его пальцами шрама от пули, и чуть прикрыв глаза, выдохнул, облизнув губы. Сколько бы Джим ни касался его, каждый раз это напоминало удар током, особенно там, где кожа несмотря на рубцы все еще была слишком чувствительна, словно нервные окончания были снаружи.
- Ты не прав. У меня самая стойкая татуировка, ни один мастер не выведет ее, даже если мне надоест, и она лучше всего говорит о том, где я смог побывать и что пережил. Ты так не думаешь? – тихо произнес он глядя на Джеймса из-под полуопущенных век.
По лицу Мориарти словно пробежала тень.
- Ты знаешь что-нибудь о том, кто это сделал? – он осторожно проводил пальцами, касаясь рубцовой ткани, – если он жив я найду и убью его. Так медленно и мучительно насколько это, вообще, возможно…
Его голос слегка подрагивал, он действительно мог и хотел сделать то о чем говорил, мало того, в его голове уже почти оформился план как найти того, кто стрелял в Джона, и сколько дней тот продержится, прежде чем Мориарти прострелит ему сердце.
Джон был поражен словами Джима, это действительно стоило много, то как он смотрел с этим темным блеском в глазах.
- Спасибо, – прошептал он, у него дыхание перехватило от слов и взгляда Джима. – Нет, я ничего не знаю, кто это был. Помнишь, я рассказывал, как полез к раненым и не вовремя высунулся? Такое часто было, медиков всегда проще подстрелить, приходится пренебрегать собственной безопасностью ради раненных. Увидеть, кто стрелял у меня не было и шанса, снайпер всегда сидит высоко и хорошо прячется… Честно говоря, я даже не уверен, что его там же в результате и не положили. – Джон задумался вспоминая.
- Ты скажешь мне потом координаты и время когда это было, – произнес Джеймс, тоном, не терпящим возражения, глядя на откинутое лицо Джона, он прижался к нему ближе, легко целуя подбородок и пальцами прочерчивая контуры лица и шеи. Он не мог не признаться, что считал Джона не просто безумно привлекательным для себя, но и просто красивым.
- Я… – начал Джеймс, и запнулся. Эти дурацкие слова до сих пор крутились у него в голове, пытаясь сорваться с языка в моменты полного отсутствия контроля, но Джим все же сумел остановить себя раньше, чем сказал это. И замер почти испуганный своим порывом.
Джон старался не двигаться, ловя поцелуи и прикосновения Джима.
- Хорошо. Я постараюсь вспомнить максимально точно, когда и где это было, – произнес Джон, улыбнувшись вопросительно и внимательно глядя в глаза Мориарти. У него было такое ощущение, что Джим пытается что-то или скрыть, или подобрать нужные слова. Подняв руку, он мягко провел кончиками пальцев по щеке Мориарти, любуясь его лицом, замерев, коснулся контура губ. Обычно он бы обязательно уточнил, что именно тот хотел сказать, но сейчас чувствовал, лучше не давить.