Джон увидел, как он прижал связанные руки к себе, словно закрываясь, и это ему не понравилось, Джим не должен был менять их положение. В следующий раз, пронеслось в голове Джона, руки придется все-таки как-то привязывать к спинке кровати. Сейчас он даже и не сомневался, что следующий раз еще будет, и даже не один.
Желание пеленой застилало глаза, и Джон крепче вцепился пальцами в бедра Джима, невольно пожалев, что руки у него заняты. Все-таки он опасался, что если уберет одну руку, то не удержит и потеряет контроль.
- Руки… – прохрипел он, – верни их на место… – наклонившись, он коснулся губами живота Джима и ощутимо укусил, – быстро…
Джеймс коротко вскрикнул, распахнув глаза от укуса, и замотал головой. Джон хотел, чтобы он вернул руки за голову, но Джеймс просто не мог этого сделать. От всей невозможной смеси ощущений - удовольствия, боли, наполненности, беспомощности хотелось кричать. Он дернулся, но потом усилием воли, предельным в такой ситуации, заставил себя поднять руки и, выворачивая суставы, ухватился за перекладину кровати. Это давало хоть какую-то иллюзию выбора, иллюзию свободы. Выпустить свой страх перед положением, в котором у него нет власти, Джеймс пока не мог, но удовольствие все-таки перебивало панику. Каждый толчок Джона срывал стоны с его губ, двигался навстречу этим толчкам и, словно желая удержать Джона в себе, сжал мышцы, увеличивая для него удовольствие. Джеймсу казалось, что он может кончить, даже не касаясь своего члена.
Эмоции Джима так ярко отражались на его лице, Джону казалось, что он ощущал их как свои собственные. Такая отдача распаляла еще больше, кружила голову и срывала с губ стоны. Джон был властен сделать сейчас с Джимом все что угодно. Это было настоящим безумием и на самом деле стоило больших усилий не поддаться такому соблазну. Он с силой входил в Джима, проникая как можно глубже словно желая проверить, могут ли его стоны быть еще громче. От ощущения того, как сильно обхватывали мышцы его член, у Джона перехватывало дыхание, оставляя место только для хриплых стонов. Такое невероятно сильное ощущение единения, что сложно было бы разделить, где Джим, а где сам Джон. Он вбивался в него все быстрее и быстрее, вжимая его в кровать, чувствуя себя на грани, от чего он еще сильнее впивался пальцами в бедра Джима, отстранено подумав, что потом могут и синяки остаться, но сейчас его это меньше всего волновало. Возбуждение и желание самого Джима было более чем очевидно, но Джон намеренно игнорировал это, мука ожиданием сейчас была куда интересней, он не сомневался, что от этого ласки потом будут ощущаться куда острее. И, чего скрывать, ему нравилось видеть метания Джима, сам Джон балансировал на самой грани, всего один шаг, и он больше не выдержит.
- Джииим, – с громким стоном Джон выгнулся, с последним яростным рывком входя в Джима и сильнее стискивая пальцы на его бедрах.
Стон сорвался на хрип, когда он кончил, ощущая, как его словно накрыло волной удовольствия буквально сбивая и лишая возможности дышать.
Казалось, что время просто не существует, и эта пытка удовольствием длилась вечность. Джеймс не слышал стонов, срывающихся с губ, не чувствовал, как саднит горло и как пальцы Джона впиваются в его бедра, оставляя синяки. Он сейчас ощущал только захлестывающее желание, которое требовало удовлетворения, мучительно и невозможно. Это было похоже на растворение в ощущениях.
Когда Джон кончил, с силой вбиваясь в последний раз, Джим застонал, чувствуя разливающийся жар, из глаз брызнули слезы, так хорошо и нереально было чувствовать его в себе, что когда он вышел, это показалось неправильным.
С трудом заставив себя разжать пальцы, упираясь руками в кровать, чтобы не упасть на Джима всем телом, Джону требовалось время, хотя бы вдохнуть воздух.
- Боже, – с трудом прохрипел он, – как же… ты великолепен…
Чуть отдышавшись, он осторожно вышел из Джима, ощутив почти болезненную потерю столь тесного контакта с ним. Наклонившись, Джон коснулся губами налитого кровью члена Джима. Пара легких поцелуев, и он провел языком по стволу к головке, обводя ее, неторопливо и снова обратно к основанию. Словно он поставил себе целью не оставить без внимания ни один миллиметр напряженной плоти, старательно и неторопливо облизывая, растягивая удовольствие, прежде чем взять его в рот, сразу почти целиком вобрав член Джима. Плотно обхватывая его губами, скользя по стволу, давая время мышцам горла расслабиться. Почти выпуская из губ и снова буквально насаживаясь ртом на член, вбирая так глубоко, как только мог, мышцы горла импульсивно сжимались, обхватывая еще плотнее. Сейчас Джон не удерживал Джима, все силы уходили на то, чтобы сохранить равновесие, упираясь руками в кровать.
Джеймс дернулся, всхлипнув, но тут же потерялся, ощущая жар губ вокруг своего члена. Он не мог бы подобрать слов, настолько остро сейчас было удовольствие. Не в силах сдерживать рефлекторные движения бедер, он вбивался в жаркий рот. Возбуждение было настолько сильным, что хватило несколько минут, чтобы он дернулся, сжимая пальцами спинку кровати, изогнувшись, излился прямо в горло Джону.
Несколько минут Джим не мог прийти в себя, чувствуя, как волны оргазма проходят по его телу. Перед глазами была чернота, и даже дыхание вырывалось с трудом.
Через пелену Джим почувствовал, как матрас рядом с ним прогнулся, он с трудом разжал пальцы, и, прижав руки к груди, повернулся, ткнувшись Джону в плечо, прижимаясь к нему. Джеймса била легкая дрожь, и в глазах было все еще темно.
- Невероятно, – хрипло прошептал он, – ты… невероятно…
На что-то более осмысленное сил просто не хватало.
Это было особым удовольствием, видеть Джима таким и знать, что он тому причина. Почти хищно облизнувшись, проглатывая, Джон смотрел в затуманенные глаза Джима и не мог сдержать улыбки. Опустившись на постель рядом с ним, он взял его руки в свои, осторожно развязывая путы, в которых теперь не было никакой необходимости. Он крепко обнял Джима, прижимая к себе, ощущая его легкую дрожь под своими пальцами. Это ощущение почему-то кружило голову, заставляя сердце замирать. Джон мягко коснулся губами его виска, успокаивающе целуя. Казалось просто невероятным, что каждый раз был таким ярким, словно первый. Джон тихо надеялся, что так и останется, и он никогда не наскучит Джиму. Сейчас, обнимая его, он думал, что, скорее всего, не сможет пережить, если останется один. Прикрыв глаза, Джон тихо выдохнул расслабляясь.
Поглощенный внутренними переживаниями Джеймс не заметил, как Джон развязал его руки. Минут десять понадобилось, чтобы прийти в себя и начать ощущать окружающий мир.
Это пугало. С каждым разом, словно он все больше открывался Джону, отдавался в его руки… доверял? Джеймс не мог понять, как такое произошло. Но… пока Джон ни разу не предал его доверие. О том, что произойдет, если это случится, Мориарти предпочел не думать.
Он открыл глаза, внимательно глядя на Джона. Можно было продолжить размышлять о том, как не допустить потери. Но единственный вариант, который гарантировал бы результат на все 100%: запереть Джона в подвале. Правда, тогда нельзя быть уверенным, что Джон не отвернется от него эмоционально.
- Нужно возвращаться, – произнес он хрипло, – мы здесь больше суток…
Открыв один глаз, Джон скосил взгляд на Мориарти.
- Хочешь сказать, что ты уже полон сил, чтобы повернуть судно к берегу?
Лично он с куда большим удовольствием полежал бы еще так, обнимая Джима и не думая ни о чем. Демонстративно тяжело вздохнув, он сел на кровати, неохотно выпуская его из объятий, правда, тут же бурча что-то под нос, предпочел встать.
- Хочу сказать, что предпочел бы сейчас полежать в ванной, а не стоять в тесном душе… – Джим, пользуясь тем, что Ватсон поднялся, растянулся на кровати, действие сопровождалось тихим стоном, все тело болело.
- Больше суток, – озадаченно пробормотал Джон, подбирая с пола одежду, – как время летит.