- Ты же знаешь… мое сердце твое… даже если захочешь вырезать его, я не… буду сопротивляться… я сам это сделаю и отдам его в твои руки… Боже… да я бы сделал это сейчас не задумываясь…
- Молчи, – Джеймс поднял ладонь, касаясь пальцем губ Джона.
Конечно, он знал… черт, и знал, что мог бы это сделать.
Мгновенное усилие, нож входит в тело, на губах Джона улыбка, в глазах свет и легкое удивление боли. На рубашке расползается кровавое пятно и руки Джеймса тоже в крови. Он отпускает нож, и осторожно подхватывая тело, опускает Джона на пол и сам садится рядом. Жизнь еще теплится в нем… Джеймс ложится головой на его колени, сворачиваясь, потому что это его сердце сейчас было проткнуто холодной сталью, это из его груди выталкивается кровь, это его последний выдох сорвался с губ… Нет…
Сморгнув, он прогнал четкую картинку, воспоминание о том, что не случилось.
- Идем… – Джеймс потянул его за руку, поднимаясь в спальню, он не мог отделаться от ощущения, что каждый их миг проведенный здесь вместе – последний.
Джон порывисто и мягко поцеловал пальцы Джима, в его глазах промелькнуло что-то странное, нечитаемое, словно Мориарти отвлекся на какие-то свои мысли.
Джон крепко, но мягко держал руку Мориарти, словно ощущая какую-то его неожиданную грусть, и он хотел прогнать все, что могло печалить Джима. Оказавшись в спальне, еще не дойдя до кровати, он резко дернул Мориарти за руку, разворачивая к себе. Джон взял его лицо, в свои ладони, вглядываясь в его глаза, чувствуя, как тонет в них.
- Не знаю, что… тревожит тебя, но… забудь об этом. Не здесь и не сейчас…
Джон, отпустив его, внимательно посмотрел в глаза Мориарти, нет, разумеется, так ничего нельзя прочесть, но… это не мешало попытаться разглядеть причину печали Джима в его глазах.
- Не думай об этом… – тихо произнес он, касаясь в легком поцелуе носа, переносицы, лба и виска…
Джеймс прикрыл глаза, ощущая эти поцелуи легче воздуха, но от них по коже побежали мурашки, и колени стали ватными. Джону не нужно было дополнительных усилий, чтобы касаться его сердца, он как-то делал это, обходя преграды из мышц и костей. Джеймс не хотел думать, что дело в наркотиках, вещество действовало пару часов… скорее уж, оно действительно подтолкнуло выйти на новый уровень восприятия.
- Не буду, – пообещал он с легкой улыбкой, раз Джону тяжело видеть грусть в его глазах, он скорее выколет их или будет держать закрытыми, если не сможет избавиться от печали. Но можно было попробовать. Тем более, ему есть на что отвлечься.
Джеймс приблизился вплотную, обнял Джона, ощущая его тепло, даже сквозь одежду… Хотя без нее были бы интенсивнее переживания, разве нет? Эта мысль показалась Джеймсу очень удачной. Он слегка отстранился, чтобы стянуть с себя пиджак и футболку, под взглядом Джона, который словно раздевал его, вместо рук. И снимал не только ткань, но и все лишнее и наносное, находя под грудой мыслей, планов, идей самого Джеймса…
Джон, замерев, смотрел на Джима, он никогда не мог налюбоваться им. Словно каждый раз он видел его с нового ракурса. И Мориарти всегда завораживал его. Правда, в этот раз в нем шевельнулось легкое недовольство оттого, что Джим был раздет только по пояс. Чуть прикрыв глаза, Джон глубоко вдохнул воздух, как раз в тот момент, когда Мориарти взялся за пряжку его ремня, и воздух моментально обжег легкие. Хотя, он мог бы обо всем забыть под горячими прикосновениями его пальцев, широко распахнув глаза, он смотрел на Джима, разрываясь между ощущением безмерного покоя и желанием сжать Мориарти в своих руках, так сильно, как только смог, пока не услышал бы отрезвляющий хруст чужих ребер.
Джеймс легко улыбнулся, пальцы коснулись пряжки ремня, расстегивая ее, потом шорох молнии, и Джеймс дернул джинсы вниз, раздевая Джона. Он никогда не устанет думать о том, что тот невероятно красив. Может быть, не по общепринятым стандартам, но лично для него.
Джеймс поднял руку, касаясь пальцами плеча Джона, проводя по предплечью, груди, животу, чувствуя, как под кожей сокращаются мышцы, все это было как в первый раз, словно бы каждый раз, можно было изучать это тело и открывать для себя что-то новое.
Подавшись вперед, Джон поймал губы Джима своими, чуть прикусывая нижнюю, проводя языком, словно извиняясь за укус, прежде чем проникнуть языком в его рот, жадно целуя, сжимая в своих объятьях, крепко, но бережно, прижимаясь к нему всем телом.
Разорвав поцелуй, блуждая руками по телу Мориарти, наклоняясь к его шее, целуя, касаясь губами плеча. Джон чуть прикусил кожу над ключицей. Как-то совсем неожиданно он вспомнил про шрамы от порезов на бедре Джима. Они же были воспалены, он должен их проверить. Дрожащими руками он расстегнул ремень и молнию на джинсах Мориарти, торопясь раздеть, стягивая ткань вниз. Опустившись на одно колено, он осторожно коснулся пальцами инициалов, совсем недавно вырезанных им на коже. Не отдавая себе отчета, даже не слышал собственный хриплый, какой-то лихорадочный шепот.
- Мой… ты мой…
Джон провел языком, очерчивая кончиком шрамы, вокруг которых стало только проходить недавнее воспаление.
Движение Джона, его прикосновения и поцелуи были лихорадочными, словно он торопился, боялся не успеть. Слишком мало времени у них было! С губ срывались вздохи, а каждое прикосновение в темноте вызывало синеватые искры. Джеймсу казалось, что он видит это. Когда Джон, стянув с него брюки, опустился вниз, у него перехватило дыхание.
Он жаркого шепота и прикосновений колени стали как ватные, Джим ухватился за плечо Джона, чтобы удержаться на ногах и сдавленно застонал, когда тот коснулся заживающих шрамов языком. Это было так остро и жарко. Джеймс прикрыл глаза, отдаваясь этому ощущению, возбуждение разом охватило его тело, словно огонь.
- Твой, – прошептал он, в ответ на шепот, – Джон… всегда…
Джон чувствовал возбуждение Джима, как дрожь, пробежавшую под пальцами. Он буквально чувствовал, как эти искры забираются под его кожу, растекаются по венам горячей волной, скручиваясь где-то внизу живота. Джон, чуть отстранившись, в сторону от бедра, коснулся члена Джима губами, оставляя на нем легкий поцелуй, проводя языком по его длине, пробуя на вкус. Он мог бы не останавливаться, он этого хотел, но так же Джон чувствовал, как сложно Мориарти удержать равновесие. Отстранившись, он поднялся, выпрямляясь, глядя в глаза Джиму и мягко подталкивая его к кровати. Зачем создавать лишние сложности, когда до кровати всего пара шагов.
- Ложись, – также тихо прошептал Джон, глядя на Джима горящим желанием взглядом.
Каждое прикосновение ощущалось, словно полнее и ярче, каждой клеточкой тела, органы чувств путались, Джеймсу казалось, что перед глазами плавают цветные искры. От ощущения губ на своем члене из горла вырвался судорожный выдох. Пальцы рук сжались, будто это помогало немного сдерживаться. Когда Джон отстранился, его прошило разочарование, но тихий шепот подсказал выход. Джеймс сделал всего два коротких шага назад, чтобы упереться в кровать, и просто упал назад, словно в пропасть. Прохлада постельного белья к горячей коже вызвала мурашки.
Комментарий к Глава 25. Самая сильная из страстей.
Страсть к игре - самая сильная из страстей. А. С. Пушкин.
========== Глава 26. Это всего лишь игра. ==========
Джон, сев на кровать, наклонился над Джимом, касаясь пальцами его лица, очерчивая линию бровей, носа, губ. Проводя кончиками пальцев по его шее, Джон чувствовал, как под пальцами бьется, пульсируя, жизнь, легкое прикосновение к ключице, и он убрал руку, упираясь ею в кровать. Наклонившись, он касался губами кожи, целуя и чуть прихватывая зубами, зацепив сосок, Джон провел по нему языком и чуть прикусив, отпустил, уделив такое же внимание второму, опустился поцелуями-укусами ниже.
Каждое легкое прикосновение пальцев вызывало трепет. Джеймс прикрыл глаза, чувствуя, как по телу разливается тепло, и легкая дрожь пробегает по мышцам, он сжимал пальцами ткань простыни. Даже такие легкие касания и поцелуи словно переполняли его, хотелось, чтобы этот миг длился бесконечно, потому что Джеймс не мог представить, что может наступить момент, когда ему это приестся.