Ощутив, как Джим сам подается навстречу его проникновению, Джон потерял последнее желание сдерживаться. Он с какой-то яростью, не терпящей промедления, сразу взял быстрый ритм, то и дело сбиваясь на резкие толчки, с каждым движением стараясь проникнуть как можно глубже, растворяясь в ощущении единства, того, как жарко сжимались мышцы вокруг его возбужденного члена, он все сильнее и сильнее вбивался в Джима, словно желая вжать его в постель. Джон не сдерживал стоны удовольствия, крепче сжимая пальцами бедра Джима не давая ему отстраниться, даже если бы он захотел этого. Глаза словно застилала пелена желания и возбуждения, расцвечивая мир и Джима под ним яркими всполохами красок. Наклонившись, Джон целовал спину Мориарти, смешивая поцелуи с укусами. И чем сильнее было ощущение удовольствия, там больше хотелось, как будто он только еще сильнее распалялся с каждым новым движением.
Под закрытыми веками каждый толчок отдавался вспышкой, выбивая воздух из легких и срывая с губ стоны. Джеймс отдался на волю этому ритму, подаваясь назад, чувствуя только невероятное ощущение заполненности и жара, который распространялся по всему телу.
Джон фактически вбивал его в матрас, член терся о ткань при толчках, пачкая смазкой, и это заменяло стимуляцию рук. Джеймс чувствовал, что он не выдержит долго и просто сойдет с ума. С силой зажмурившись, так что слезы выступили, он застонал, приподнимая бедра, чтобы быть еще ближе. Чуть изменив угол, член Джона при каждом толчке стал задевать пучок нервных окончаний, что посылало по телу судорогу удовольствия. Ощущения были настолько всеохватывающие, что Джеймс не мог кончить, только извиваться под Джоном, надеясь, что сможет сохранить немного рассудка, хотя кажется надежды были тщетны.
Джон упивался стонами Джима, они были так же осязаемы для него, как воздух, и он мог бы поверить, что и правда дышит этими стонами, настолько они заволакивали сознание. Джон чувствовал себя на грани, и он очень остро ощущал состояние Джима, не только то, как содрогается его тело, но сейчас он не хотел помогать ему получить желаемое. Нет, потом у Джима будет возможность «отыграться», взять все, что он захочет и как захочет. Джон с едва слышным сквозь стоны хриплым дыханием все сильнее и резче двигался, проникая в Джима, ловя именно тот вариант, при котором их обоих затапливало жаром удовольствия, пока его самого буквально не накрыло волной такой силы, что запросто могло бы убить. Ему даже казалось, что он видит, как по коже проскакивают разряды, подсвечивая темноту своим светом. Перед глазами плясали такие же искры, сжигая вокруг него воздух, отбирая у Джона возможность дышать.
- Джииим! – выгнувшись, Джон кончил сквозь стон, произнося его имя.
Тяжело опустившись на кровать, он мягко притянул к себе Джима, ловя губами его губы. Джон никак не мог отдышаться, но не сомневался даже ни на секунду, что только так сможет вернуть себе возможность дышать. Он прижал к себе Мориарти, чувствуя, как упирается его возбужденный член, и от этого предвкушающего ощущения вздрагивая всем телом и стараясь прижаться крепче, словно желая разделить с ним неудовлетворенное желание.
Джеймс громко застонал, чувствуя, как Джон излился в него, жар достиг наивысшей точки, и неудовлетворенное возбуждение заставляло выгибаться, тереться стоящим членом о простыню. Джим впился в губы Джона, прикусывая, прижимаясь к нему, желание получить разрядку было мучительным, не оставляя ни одной мысли. Но Джеймс хотел не только этого. Джон… Он хотел Джона. Опрокинув его на спину, Джим навис, над ним напряженно всматриваясь в его лицо. Мало света. Слишком мало.
Джеймс поднялся с кровати, маниакальная идея, завладевшая им, давала возможность отвлечься от собственного возбуждения. Порывшись в шкафу, он вытащил что-то и подошел к Джону. Джеймс с минуту любовался, как мягкий свет ложился тенями на его фигуру. Джеймс присел рядом, провел ладонью по его щеке, притягивая в поцелуй спокойный и неторопливый.
Джон, удивленно изогнув бровь, сел на кровати, наблюдая за зачем-то вставшим с кровати Джимом, впрочем, порывшись в шкафу, он тут же вернулся, держа в руке кусок ткани, и Джон с готовностью ответил на мягкий поцелуй, нет, Джим не собирался совсем уходить, это хорошо…
- Закрой глаза, – прошептал Джим.
Мягкая повязка, Джеймс как-то летал самолетом, и там выдавали их, накрыла глаза Джона, не давая возможности видеть. Для надежности сверху лег шифоновый шарф. Джон не шевелился, пока Джим завязывал ему глаза, ткань холодила кожу, остужая еще не прошедший пыл. Джон сдержал вздох разочарования, когда Джим отстранился от него. Отойдя, Джеймс щелкнул выключателем и спальню залил яркий электрический свет. Да. Мориарти улыбнулся глядя на Джона. Тот был слегка напряжен, но не настолько сильно, чтобы это говорило о том, что лишение зрения его беспокоило. Джон услышал щелчок выключателя, но свет все равно не пробивался сквозь слои ткани. Невозможность видеть инстинктивно заставляла напрягаться, но Джон уже давно слишком доверял Джиму, чтобы действительно беспокоиться. Скорее ему было любопытно и волнующе от этой неизвестности, он покорно выполнял каждое требование Джима.
Несмотря на отпуск, в доме они провели не так много времени. Но Джеймс успел заметить зеркало, висевшее у изголовья кровати. Интересно, Джон видел его? Вряд ли… обычно они были слишком увлечены друг другом.
Вернувшись на кровать к Джону, Мориарти обнял его, вставая рядом на колени. Его руки блуждали по телу Джона, кончики пальцев покалывало, словно проходило электричество.
Джону стоило определенных усилий, чтобы не проявлять инициативу, прикосновения Мориарти были слишком уж горячими и многообещающими.
Джеймс заставил себя не торопиться. Впитывать происходящее через все органы чувств. Царапая ногтями по груди, Джеймс опустился ниже, поглаживая обмякший после оргазма член, провел по внутренней стороне бедра и рывком поднял Джона, мгновенно поворачивая его спиной.
- Вытяни руки, положи их на спинку кровати, – прошептал он, на ухо Джону, прикусывая мочку. – Держись за нее. Раздвинь ноги шире. Еще шире… – пальцы протанцевали по спине, надавливая на позвоночник. Скользнули между ягодицами. – Хорошо.
Голос Джима после долгой тишины, если не считать их стонов, был громким и были в нем приковывающие к себе нотки. Джон кожей чувствовал довольный настрой Джима, и это было так приятно. Крепко держась руками за спинку кровати, он, раздвинув ноги, невольно прикусил губу, теряясь в догадках и ожидании. И, похоже, что это теперь Джон будет мучиться ожиданием.
Джеймс слегка отстранился, улыбаясь. Его собственное желание, казалось, уже текло по венам вместо крови, но он не торопился.
Взяв еще два шарфа, видимо, человек, который наполнял гардероб, разделял разные течения моды…. Джеймс обхватил запястья Джона, привязывая к кровати одно, затем другое. Удовлетворившись, он отстранился, с безумной улыбкой оглядывая связанного.
- Красивый, – протянул Джим, довольно, – перед тобой зеркало, Джон, ты не видишь его. Но зато я буду видеть твое лицо, когда войду в тебя…
Легкий шорох беспокойства потревожил разум Джона в тот момент, когда Джим привязывал его руки к спинке кровати, но Джон в тот же момент прогнал беспокойство, оставив только заинтересованность происходящим. Да, он не видел зеркало, но уже само понимание своего положения заставило сердце биться в бешеном ритме, отдаваясь шумом в ушах.
Джеймс взял Джона за подбородок и впился в его губы поцелуем.
Джон никогда не знал, что еще может придумать Джим, и это было действительно невероятно и прекрасно, он с жадностью ответил на требовательный поцелуй Мориарти, с удивлением отмечая, что все это возбуждает его так сильно, словно ничего между ними и не было до этого момента.