Джим закрыл глаза, слова Джона отдавались в нем отголоском причинённой ему боли. Той, что нанес он сам, даже не думая, что делает.
- Прости… – опять прошептал он, – и не говори о смерти. Не сейчас. Я что-нибудь придумаю. И здесь мы пока в безопасности.
Он прижался к Джону, обнимая его сильнее, желая защитить и спрятаться самому. Будь Джеймс один… он действовал бы иначе. Но теперь… Ему претило бездействие, но вряд ли Джон и сейчас одобрит кардинальные методы, а спрашивать о том, не согласится ли он пожертвовать жизнью Холмса, чтобы избавиться от опасности… да и кажется, это уже поздно. Убив Шерлока, Джеймс развяжет руки Майкрофту. А избавиться от обоих… как бы Джим ни хотел этого, у него пока не было столько власти. Патовая ситуация. Нужно было только выжидать, а терпением Мориарти не мог похвастаться.
- Мы будем здесь столько, сколько будет нужно, и не поедем никуда, пока ты не будешь уверен, что оно того стоит. Главное, чтобы ты был рядом, остальное детали… – Джон мягко повернулся в руках Мориарти, оказываясь лицом к лицу с ним. Он обнял его, прижался, утыкаясь носом в шею.
- Джим, мне жаль, что из-за меня у тебя такие проблемы.
Где-то в глубине души Джон понимал, что если бы не он, то на Джима не свалилось все это пристальное внимание. Возможно, Шерлок и дальше гонялся бы за ним, но вряд ли смог бы подобраться так близко.
Джон хотел бы отмотать пленку назад, но это было невозможно, оставалось одно – жить и не позволять неожиданным проблемам отравлять жизнь.
- Но давай не будем впадать в мрачность, чем больше мы будем переживать, тем больше шансов оступиться, – чуть отстранившись, он улыбнулся, глядя в глаза Джиму. – Ты сказал, что здесь безопасно, значит можно выдохнуть, а Моран, не сомневаюсь, скажет, если ситуация резко станет хуже.
Понятное дело, что все не так радужно, но Джон не хотел, чтобы теперь вся жизнь стала оголенным нервом, если Джим будет мрачен, то он постарается поднять ему настроение.
Голос Джона успокаивал, больше его тон, чем слова. А еще тепло и присутствие… Джеймс запустил пальцы в его волосы, прижимаясь ближе.
Да, он был прав, если бы между ними ничего не было, Шерлок не поставил целью своей жизни уничтожить Мориарти. Но… Джеймс не отдал бы ни одной секунды времени, проведенного с Джоном, чтобы избежать проблем нынешних и грядущих.
- Не говори так, – произнес он, отстраняясь, заставляя Джона посмотреть ему в глаза, – мне не жаль. И тебе не должно. Думаешь, я не знал, что так будет? Просто рассчитывал, что у нас будет чуть больше времени.… Да, мое дело для меня важно, но его можно будет восстановить, если меня, конечно, не убьют, – он усмехнулся, – так что… мы со всем справимся. Главное, не забывай о том, что было. Даже если я буду злиться.
Он улыбнулся, потянувшись, коснулся уголка губ Джона поцелуем.
- Пошли. Я голоден и ты, наверное тоже, и сегодня ты узнаешь еще кое-что, о чем должен будешь молчать под страхом смерти, – Джим сделал страшное лицо, – я умею готовить, – сообщил он так, словно говорил об ужасном умении. И, схватив Джона за руку, потянул его на кухню.
Нужно было как-то отвлечься, сделать вид, что все в порядке, чтобы не превращать пребывание здесь в ад друг для друга, и пусть часть сознания Джеймса все еще просчитывала варианты, оставшейся было достаточно, чтобы приготовить омлет.
Он занялся как раз этим, что-то болтая на отвлеченную тему, кажется, рассказывал, как научился готовить, и что во Франции не так много едят лягушачье мясо, как считает весь мир.
Джон расслабленно улыбнулся Джиму, он наблюдал за ним, слушал его рассказы, и тревога потихоньку рассеивалась. Он почти физически ощущал возвращавшееся между ними тепло, надорванная связь снова восстанавливалась.
- Твоим талантам просто нет конца, Джим. – Джон и не пытался скрыть своего восхищения.
Он принюхивался к приятным запахам, когда умиротворенную картину их совместной беседы прервал звонок. Джон невольно напрягся, теперь каждый звонок казался преддверием новой бури. Поэтому, когда Мориарти ответил, он прислушался, стараясь понять, о чем разговор.
Джеймс как раз раскладывал еду по тарелкам. Он вытащил трубку, уже понимая, кто это может быть. Джеймс бросил взгляд на циферблат, трех часов еще не прошло, рано для отчета, значит, что-то случилось.
- Простите, шеф, что беспокою так рано, но у нас серьезные проблемы. Каким-то образом им стала известна часть наших сделок. Они сразу прикрыли поставки оружия и наркотиков, не все каналы, всего пару, но это уже серьезно. Кроме того, они вычислили несколько наших счетов и заморозили их, якобы для выяснения. Там были не такие большие суммы, но тем не менее. Я пытаюсь выяснить, кто мог нас сдать, но пока нашел только одного предателя и уже разобрался с ним. Не знаю, скольких еще они смогли переманить или дожать. – Себастьян, выдержав паузу, добавил. – Это очень опасно, но боюсь, что без вашего личного вмешательства будет сложно свести потери к минимуму.
Моран предвидел бурю возмущения со стороны Мориарти, но пока это единственный видимый ему вариант, если Джим даст другие указания, он так и поступит.
Черт, черт, черт… Джеймс сжимал губы, слушая Морана. Это был вызов. Холмс словно бросил ему в лицо перчатку. И Мориарти просто не мог ее не поднять. Да, он точно знал - это ловушка, Холмс хочет, чтобы он вернулся в Лондон, но Джеймс не мог остаться в стороне, пока рушится дело его жизни. Тем более, что Моран прав, необходимо его личное присутствие. Без него там не справятся.
- Я понял, – произнес он ровно, – придерживайся плана, как можно скорее прекращайте всю деятельность. Главное, чтобы не попали в их руки действительно важные документы. И высылай самолет, Себастьян.
- Считайте, что уже сделано. Самолет будет у вас вечером, к утру прилетите в Лондон. Я лично вас встречу и до этого времени сверну все дела. – Себастьян хотел уточнить насчет доктора Ватсона, но не стал, это для него было не так важно.
Не прошло и часа, как он уже отрубал все возможные нити, которые могли навести на Мориарти, проследил за отлетом самолета и разбирался с мелкими организационными делами.
Джеймс отложил телефон и на минуту прикрыл глаза, выравнивая сердцебиение. Не время впадать в ярость, сейчас ему нужен был трезвый рассудок, чтобы просчитать ходы и опередить Холмса. Обоих. Рука Майкрофта виднелась над всем этим так явственно, что Джеймс мог бы проследить его линии на ладони. Шерлок один не провернул бы это все.
- Джон, – Мориарти повернулся к нему, – мне нужно ехать в Лондон. Но я еду один. Шерлок рассчитывает, что мы вернемся вместе, и тогда он… черт… – Джеймс выдохнул, оставаться спокойным не получалось, – Джон, я верю тебе, но я не хочу, чтобы вы с ним виделись. А если он найдет способ, чтобы не дать нам встретиться? Он словно объявил войну мне. Охоту… выкуривает как лису из норы, затапливая ее. Останься здесь. Шерлок будет считать, что у него не вышло заставить меня вернуться, и это станет преимуществом. Пожалуйста, Джон.
- Джим, если это ловушка и охота на тебя, то я точно не смогу стоять в стороне. Я хочу быть рядом, чтобы защищать тебя. Никто не помешает мне вернуться. Для этого Шерлоку придется меня пристрелить. – Джон, хмурясь, смотрел на Джима. – Если ты опасаешься, что мое появление выдаст твое возвращение, то я могу сразу не идти к нему, а быть рядом с тобой, но я не хочу теряться тут в догадках и переживаниях. Я хочу быть рядом и знать, что я делаю все, что в моих силах.
Ну, конечно. Разве Джон будет послушно ждать его возвращения… Джеймс резко выдохнул, шагнул к Джону, в нем боролось желание то ли обнять его, то ли стукнуть…
- Идиот… Черт, Джон! Как ты не понимаешь, что мне будет спокойней, останься ты здесь, где до тебя не смогут дотянуться! А там мне придется думать не только о деле, но и о том, увижу ли я тебя дома, когда вернусь вечером! – он взмахнул рукой, глядя яростным взглядом в лицо доктора.
- Я понимаю, что так тебе было бы спокойнее за меня, но я буду нервничать. Я не сомневаюсь, что Моран мастер своего дела, но… И ты забываешь, что я не только врач, и могу постоять за себя. Постоять за нас обоих. – Джон был упрям и не собирался так просто отступать. – К тому же, если узнают, где ты был, то тогда добраться до меня будет проще простого и уже никто не сможет помешать, кроме меня самого. – Джон улыбнулся. – Джим, ты меня знаешь, я не стану отсиживаться в стороне, я никогда не делал так.