Мне кажется, что эта сладкая парочка всё-таки не срастается. Что Н-До со своим норовом уже жалеет, что взял чужую девчонку, а Лью тихонько бесится от осознания этого. Мне хочется за ними присматривать, тем более, что вечером они не то, что отсылают меня, а прямо-таки гонят от себя.
И Лью смеётся и краснеет, и в глазах те же чёртики. Я боюсь за неё: всё-таки она – мой ближайший знакомец в этом мире. Из опаски шпионю.
Я наблюдаю, правда, издалека, всю эту компанию ночью в саду: Ра, озабоченного подростка, который вечно смотрит на Лью голодными глазами, а сейчас шпионит вместе со мной, саму Лью и Н-До. Мои юные голубки воркуют на повышенных тонах в беседке за домом, а потом рубятся на боевых мечах.
Выглядит ужасно. Слишком уж напоминает спровоцированную попытку убийства – но Н-До, вроде бы, остывает в последний момент, когда Лью уже обезоружена. А может, его просто возбуждают драки, как и полагается здешнему парню, заклиненному на убийствах: то, что происходит дальше, изрядно похоже на изнасилование – и я мучительно не знаю, ввязаться ли, оставить ли всё, как есть…
В конце концов, решаю, что следует соблюдать букву устава Этнографического Общества: не участвуй в жизни аборигенов, устраняйся и наблюдай, пока это возможно. Всё, что я делаю – это убеждаюсь, что жизни Лью непосредственная опасность, вроде бы, не грозит. После – отправляюсь спать с тяжёлым сердцем.
Задремать не успеваю: Ра выскакивает в коридор, ведущий в людскую. В людской у меня угол, который я делю с горбуном и двумя молодыми конюхами; слуги спят, я выхожу узнать, что случилось.
И узнаю. Ма-И, Третий Брат, вот-вот кончится от осложнения зимней лихорадки.
Дьявольщина.
Зимняя лихорадка – инфекционное заболевание. Возбудитель – вирус, несколько родственный вирусу земного гриппа. Болезнь протекает довольно легко – если не даст осложнение на дыхательные пути. В последнем случае смерть – совершенно обыкновенное дело: в поражённых лёгких начинается тяжёлый воспалительный процесс, горлом идет кровь с гноем, дышать всё труднее – и приветик.
Ра идет со мной на кухню, приносит сироп, приносит лепестки для заварки – роняет крышечку от сосуда с сиропом, руки у него трясутся, а на глазах слёзы. Надо думать…
Мне хочется отослать его. Он тоже элементарно может заразиться.
– Господин Ра, – говорю я, – тебе надо поспать. Ты ничем не поможешь.
– Я пойду к Третьему, – говорит Ра. – Он один.
И исчезает быстрее, чем я успеваю возразить.
Я завариваю «простудный» чай, приторно пахнущий – то ли на анис похоже, то ли на корень солодки. Капли датского короля… Думаю.
Вольно мне было корчить Эскулапа в деревне А-Нор! Я достаточно знаю физиологию аборигенов, чтобы вправлять вывихи, останавливать кровь и заговаривать зубы. Но тут вышел другой случай.
Смертельная болезнь. Местные не знают способов лечения; тот, кто подцепил эту дрянь, предоставлен сам себе. Медицина в Кши-На среднепродвинутая, для такого уровня развития цивилизации – весьма неплохая, но, приблизительно понимая, что такое бактерия, и отменно обращаясь с ранами, здесь ещё понятия не имеют, что такое вирус.
Хуже того: я тоже не знаю, что делать.
Наши биологи не занимаются местной патанатомией. Аборигены сильно отличаются от нас, настолько сильно, что, в сущности, здешнюю медицину землянам пришлось бы создавать с нуля – если бы это только пришло кому-нибудь в голову. Врачебная практика этнографам запрещена: в мире до сих пор действует естественный отбор, нарушать порядок вещей таким образом – почему-то грешнее, чем ввязываться в сложные отношения между разбойником, к примеру, и его жертвой.
Да и то, ведь вступиться за ограбленного – естественный поступок, о котором все, кроме благодарного уцелевшего, забудут через неделю, а вот исцелить смертельно больного – это чудо. Немедленно прослышат, будут болтать; целитель – не костоправ, целитель – полубог, и вот ты благополучно херишь миссию, возясь с больными туземцами. К тому же, я вовсе не медик. Я знаю, как пользоваться аптечкой, мне предоставили информацию о симптомах самых распространенных местных болячек (странно бы смотрелся на Земле соглядатай, не знающий, что такое насморк!) – но и не более того.
Допустим, я понял: у парня осложнение зимней лихорадки. От этого умирают – аборигены, естественно. Земляне защищены биоблокадой, но и так, скорее всего, не передалась бы местная зараза – другая у нас биохимия. Что я должен делать? Погоревать вместе с родными мальчишки и записать похоронный обряд – приличных похорон в банке данных ещё нет.