— Арни «голубой», Ник. А они, как девчонки, обожают ласкаться, сюсюкаться.
Парень, мне показалось, ехидно улыбался.
В машине Аретта прижалась ко мне и поцеловала в щеку. Она попыталась меня соблазнить, но я выдержал натиск.
Ее это не огорчило, она по-прежнему была весела. Пообещала больше не встречаться с Арни. Проведать отца она не собиралась.
— Ничего с ним не сделается до утра. Не ехать же среди ночи в квартал к ниггерам, — сказала Аретта.
Она хотела затащить меня к себе в комнату, но у меня разболелся зуб. Боль всегда подавляет во мне желания.
Вайолет Ли встретила меня ласково и даже не поинтересовалась, где я пропадал целых два дня. Она купила мне подарок, о котором я давно мечтал, — маленький трактор для садовых работ. Последнее время я полюбил сельскохозяйственный труд.
Она зашла ко мне, когда я уже лег. На ней был нарядный шелковый халат. Я заметил, что Вайолет Ли изменила прическу и покрасила волосы в более светлый тон. Ей это шло.
Она присела на край кровати и положила руку мне на грудь.
— Мне кажется, нам не хватает ребенка, — сказала она. — Он бы очень нас сблизил.
Я напомнил ей, что она сама не хотела иметь детей.
— Я была такая глупая. Мне почему-то казалось, что у нас с тобой все непрочно и ненадолго.
Теперь ей, видимо, так не казалось.
Она скинула халат и забралась ко мне под одеяло. Натиск вообще присущ американкам: они убеждены, в любовной игре инициатива должна принадлежать женщине. Вайолет Ли к тому же эмансипированная особа. У нее не очень красивое тело, но она моя жена, и я обязан делить с ней ложе. В противном случае она может обратиться в суд и потребовать развода. Честно говоря, в мои планы это не входило, а потому пришлось выполнить супружеский долг.
С того дня Вайолет Ли превратилась во внимательную и заботливую жену. Она ни разу не спросила, куда я езжу каждый день, с кем встречаюсь. Я же почти каждый день встречался с Ареттой.
Теперь она снимала комнату с кухонькой в многоквартирном доме, где жили главным образом цветные. Она говорила, что ей близко от работы, да и стоит недорого. К тому же неподалеку жил ее отец. Аретта сказала мне, что он тяжело болен.
Я не мог навещать Аретту — тот дом расположен так, что к нему невозможно ни подъехать, ни подойти, не возбудив к себе всеобщего внимания, ну а сплетни в нашем городе разносятся во мгновение ока. Аретта доходила до угла, где я ее поджидал, и мы ехали в какой-нибудь загородный ресторанчик или снимали на несколько часов номер в мотеле.
Так продолжалось месяца полтора. Вайолет Ли ничего не замечала либо делала вид, что не замечает.
Как-то вечером я застал ее в слезах Я решил, что кто-то донес ей о нас с Ареттой, и приготовился к обороне.
— В чем дело? — самым невинным тоном спросил я и сел возле нее на диван.
— Все в порядке, милый. — Она протянула руку и пожала мою. — Минутная слабость чересчур уверенного в себе человека. Очень жаль, что ты застал меня в таком виде — я надеялась, ты вернешься не скоро.
— Но что все-таки случилось? — Я обнял Вайолет Ли за плечи, и она прижалась ко мне всем телом. До меня вдруг дошло, что она, как и любая другая женщина в западном, восточном и так далее полушарии, в определенные минуты жизни не может обойтись без поддержки мужчины. Я поцеловал ее и еще крепче прижал к себе.
— Я была у доктора Соммерсета, — всхлипнув, сказала она.
— Ты заболела?
— Нет, но… — Она снова всхлипнула. — Это гинеколог, Никки. Он считает, я уже не смогу забеременеть.
— В твоем возрасте опасно рожать, дорогая. Я бы очень переживал, если б ты вдруг забеременела. За тебя.
— Тебе не придется за меня переживать. А я так хочу иметь ребенка. Ты бросишь меня, если у нас не будет детей.
Я стал ее утешать, говоря, что дети как раз отвлекали бы нас друг от друга, а без них мы больше будем вместе.
— Но тебе скучно со мной, — твердила она.
Потом мы ужинали при свечах, пили вино. Вайолет Ли разоткровенничалась, призналась, что очень надеялась забеременеть и выполняла все указания доктора Соммерсета. На какое-то время ей показалось, будто чудо свершилось, но доктор Соммерсет спустил ее с облаков на землю.
— Я не хочу, чтобы нашего ребенка вынашивала чужая женщина, хоть сейчас это очень модно, — сказала она. — Уж лучше взять на воспитание сироту из приюта.
Я возразил, что этот ребенок всегда нам будет чужим. Она настаивала на своем, говорила, что мы воспитаем ребенка на свой лад, что у него будут наши манеры, привычки, вкусы. Она заявила, что завтра же позвонит миссис Макгроу, которая входит в совет попечителей приюта святой Анны и скажет ей о нашем решении взять малыша.