Переубедить ее было невозможно.
Я ушел, хлопнув дверью. Чтобы успокоиться, решил заехать в бар к Аретте.
Я знал, что Аретта должна была в тот вечер работать, но, как выяснилось, она в баре не появлялась. Я отправился к ней домой. Она сразу открыла дверь на звонок. Аретта была в слезах.
— Что то случилось? — спросил я.
— То, что должно было случиться. Ах, я была такой наивной дурочкой! Теперь меня прогонят с работы, и я окажусь на улице.
Я заикнулся было, что мистер Добсон относится к ней очень хорошо. Она только трясла головой.
— Стоит им узнать, что со мной случилось, и они все будут меня презирать!
Наконец она призналась, что забеременела.
— Наверное, когда мы ездили к бабушке в Монро. Мне было так хорошо с тобой тогда, — сказала она и вздохнула.
Я стал просить у нее прощения. Но она винила себя, она считала, что об этом должна думать женщина, а у нее, Аретты, к сожалению, не было никакого опыта.
Я окончательно растерялся и предложил ей посоветоваться с матерью.
— Она и слушать меня не станет. Наверное, мне стоит уехать к бабушке и… — Аретта замялась. — Знаешь, я бы не смогла избавиться от твоего ребенка. Ни за что на свете.
Я обнял ее и прослезился.
— Ты отвезешь меня в Монро? Если бабушка позволит, я останусь у нее.
Я сказал, что буду скучать, что не смогу без нее жить.
— Привыкнешь. Так или иначе, нам придется расстаться. У тебя есть семья. Когда-нибудь ты проведаешь меня. Или позвонишь. Я сообщу тебе, кто у нас родится.
Она поступала нечестно, ведь это был и мой ребенок тоже. Я предложил поговорить с Вайолет Ли: она так хочет иметь ребенка!
— Я никому не отдам его. А уж тем более твоей жене. Сама в состоянии воспитать своего будущего сына, — отрезала Аретта.
Потом мы поехали в ресторан и славно провели вечер. Аретта была ласковой и желанной, как никогда.
Я отвез ее в Монро и вернулся в тот же день. Вайолет Ли сообщила мне, что твердо решила взять на воспитание ребенка, и требовала, чтобы я подписал какой-то заковыристый контракт, в котором, насколько я понял, речь шла не только о моем согласии усыновить ребенка, но и о том, что я обязуюсь пожизненно заботиться о нем, дать образование и так далее. Я отказался подписать этот документ. Тем более после того, как жена сказала, что хочет взять ребенка с болезнью Дауна или церебральным параличом — в ней вдруг проснулось желание покровительствовать сирым и убогим. Мы проспорили допоздна и разошлись по разным комнатам, обиженные и раздосадованные взаимным непониманием. Я думал об Аретте. О том, что она носит нашего ребенка. Я испытывал к ней нежность и таял при мысли о том, что скоро стану отцом.
Я позвонил Аретте. Сказал, что собираюсь развестись с женой и жениться на ней. Я думал, она обрадуется, но Аретта стала отговаривать меня.
— Это противно Богу, — был ее основной аргумент. — Он накажет нас и нашего ребенка.
— Но я не смогу растить чужое дитя, зная, что у меня есть свое родное, которое нуждается в отцовской заботе, — возразил я. — Пускай Вайолет Ли катится к чертям со всеми своими христианскими бреднями.
— Не говори так. Я слышала, твоя жена очень милосердный человек.
— Может, это и так, но ее милосердие на меня не распространяется. Ей наплевать на то, ЧТО думаю и чувствую я.
— Это потому, что она мало знает тебя. Если бы твоя жена знала, какой ты добрый и великодушный, она бы тобой гордилась. Послушай, а что, если ты расскажешь ей о нас, попросишь у нее прощения?
— Но ведь ты сказала, что не отдашь никому своего будущего сына, — напомнил я.
— А разве я собираюсь его отдавать?
В это время приехала бабушка, и Аретта повесила трубку.
Два дня я ломал себе голову над, как мне казалось, неразрешимой проблемой. Я видел, что жена страдает. Слышал, как она подолгу разговаривала по телефону с миссис Макгроу и какой-то Дженни, до меня доносились обрывки фраз: «я бы сделала на ребенка завещание», «одинокой женщине сложно добиться опеки». Я понимал, что Вайолет Ли так или иначе осуществит задуманное. И тогда решился на этот разговор.
Я признался, что был ей неверен, что девушка, с которой я ей изменил, ждет ребенка, что вряд ли Вайолет Ли сможет простить мне это…
— Нет такой вины, которую не мог бы простить один человек другому, тем более жена мужу, — сказала она и спросила, замужем ли эта девушка.
Нет, ответил я, Аретта не замужем. И ей уже исполнилось восемнадцать.
Она попросила познакомить ее с Ареттой.
Они сошлись с первой минуты. Я почувствовал себя лишним — и Аретта, и Вайолет Ли, похоже, начисто забыли о моем существовании. Вайолет Ли показала Аретту своему врачу, и тот подтвердил, что она беременна Потом мы втроем поехали к нотариусу и составили контракт, согласно которому Аретта должна была выносить и родить нашего ребенка, а мы обязались его усыновить, вне зависимости от пола, цвета кожи, а также состояния здоровья и чего-то там еще. Аретте за ее услуги причиталось десять тысяч долларов. В контракте было оговорено, что Аретта будет жить у нас вплоть до дня рождения ребенка, что в дальнейшем она обязуется не иметь на него никаких притязании и держать в тайне, что является его биологической матерью. Как ни странно, Аретта с ходу приняла все эти условия.