Лестница Каина
- Стоп, стоп! - директор Найс поднял руки вверх, словно сдающийся в плен офицер Вермахта. Сравнение было отнюдь не притянутым за уши: светлые волосы и голубые глаза, помноженные на немецкие корни (его дед был родом из Восточной Германии), недвусмысленно намекали на продолжение: хромовые сапоги, стек и «мертвую голову». Истинный, мать его, ариец.
- Стоп! Остановитесь, доктор Кейн! И давайте, пожалуйста, с самого начала.
Александр Кейн втянул голову в плечи и вопросительно посмотрел на директора. Если Джонатан Найс был похож на нациста времен Второй мировой, то доктор напоминал ощипанного сыча, побитого молью и жизнью, но, тем не менее, не растерявшего остатков оптимизма. Он был американец, чистокровный янки в третьем поколении, но в его внешности присутствовал некий неуловимый английский лоск, который, впрочем, несколько затеняло жуткого вида серое пальто с огромными пуговицами.
- Простите, сэр?
- Не забывайте, что Вы говорите с профаном, - Найс хищно улыбнулся и развел руками. - Я управляю крупнейшей фармацевтической компанией на восточном побережье, это так. Но в химии, и уж тем более в биохимии я мало что смыслю. Если совсем откровенно - я вообще не химик. Зато, скажу без лишней скромности, я очень хороший менеджер. Поэтому говорите со мной так, как будто бы я - банкир, которого Вы хотите развести на деньги.
Кейн вздохнул, передернул плечами и с какой-то затаенной грустью посмотрел в окно. Отсюда, с шестьдесят второго этажа, должно быть, открывался чудесный вид на город, но хозяин кабинета, почему-то, держал жалюзи на окнах опущенными. «Агорафобия у него, что ли?» - с тоской подумал доктор и кивнул.
- Хорошо. Я понял. Постараюсь попроще.
- Очень хорошо! Итак, Вас зовут Александр Кейн. Вы биохимик и... и невролог?
- Нейрофизиолог.
- Работаете на «Геофарм» с две тысячи пятого года?
- Угу.
- Все это время Вы проработали в... - Найс пошелестел бумагой, - ...в лабораториях де Грея, в Иллинойсе. Отдел геронтологии, правильно?
- Да, все верно.
- Проект «А-20»... А, стоп, я помню. Разработка лекарства от болезни Альцгеймера, да?
- Ну... Да, но не только. Наша команда работала над возможностью улучшения памяти путем воздействия на биохимию мозга. - Кейн опять вздохнул. - Предполагалось, что препарат окажет кумулятивное действие на...
- Да-да, хорошо, - перебил Найс. - Отлично. Вы ставили эксперименты на животных?
- Да, на крысах. Стандартный «сырный лабиринт», только слегка модифицированный. Точнее, лабиринтов было несколько, но в каждом из них правильный путь определялся фиксированной схемой действий... ну, скажем, чтобы выйти к миске с пищей, крыса должна два раза повернуть налево, один раз направо, пропустить поворот и опять свернуть налево - и так в каждом из макетов. Если животное заходит не в тот коридор, то получает удар током через нажимную пластину - гарантировано не смертельный, конечно.
Он поднял глаза и с опаской поглядел на Найса, словно ожидая обвинений в садизме и жестком обращении с животными, но тот лишь улыбнулся и кивнул:
- Продолжайте, пожалуйста.
- Хорошо. Предполагалось, что разрабатываемые нами... э-э-э... «усилители памяти», введенные контрольной группе животных помогут им быстрее и эффективнее проходить «лабиринтовый тест». У нас в работе постоянно находилось более двадцати тысяч грызунов, по сотне в каждой группе, при этом каждая группа получала свой препарат.
- Вы добились каких-нибудь результатов? - Найс вопросительно поднял бровь. Разумеется, он знал ответ, но «проверка на ушлость» была обязательным элементом любого проводимого им собеседования. Можно даже сказать, определяющим фактором в дальнейшей беседе.
- Ни фига, - простодушно усмехнулся Кейн. - Никаких результатов вообще. То есть, лаборанты иногда заявляли, что им-де удалось чего-то добиться, но все это не выходило за пределы вариационных отклонений. Память у крыс лучше не становилась.
- До тех пор, пока...
- До тех пор, пока мы не ввели одной из групп препарат, носивший, на то время, рабочее название «Коктейль номер двести два». Препарат, кстати, не самый перспективный - мы вообще не возлагали на него никаких надежд.
- Тем не менее...
- На следующий день старший лаборант попросил меня лично явиться в лабораторию. По его словам, животные из группы «гамма» - ну, те, которым вводили «двести второй» - стали вести себя странно.
- Вот как? - Найс хмыкнул. - Они что, резко поумнели?
- Наоборот. В смысле, они не деградировали в интеллектуальном плане, но теперь они проваливали тест с лабиринтом в сотне случаев из ста.
- Не понял.
- Я тоже поначалу не понял. Потому что, если честно, никуда не пошел, а ограничился тем, что прочитал отчеты. Грешен, каюсь. Но кто же мог знать... Короче говоря, я распорядился ввести «двести второй» группе «выпускников», то есть крысам, которые уже знали, как решается задача, и всегда прибегали к сыру, минуя электрошокеры.