- И?..
- Ничего не изменилось. И, вполне вероятно, мы бы просто отправили «двести второй» в мусорное ведро, если бы не Бен Ладен...
- Кто?!
- А... Хм... Простите... Это кличка крысы. - Кейн покраснел и еще больше втянул голову в плечи. - В общем, он допустил ошибку и свернул не в тот коридор. И через пару часов уже не мог пройти тест вообще.
- Так... - Найс постучал карандашом по столешнице, - что-то я вообще перестал улавливать суть.
- Как и мы, сэр. В самом начале я сделал допущение, что «двести второй» начисто ликвидирует возможность создавать новые нейронные связи. Ну, то есть, вообще отключает способность запоминать. Если бы это подтвердилось, то такой препарат уже сам по себе стал бы открытием, сравнимым с открытием пенициллина. Здесь открывались широчайшие возможности: лечение психозов, возможно, даже, шизофрении... да и военные тоже... хм... Просто для проявления эффекта нужна какая-то комбинация факторов, например, сам препарат и электростимуляция. Теоретически это было вполне возможно. Но нас опять ждал облом: даже после лошадиной дозы «двести второго» непосредственно в хвостовую вену и сильнейших электрошоков память у крыс не ухудшалась. И не улучшалась, кстати. Но именно тогда я заметил одну странность в отчетах лаборантов: исключительно высокий процент смертности среди животных.
- Так этот ваш «двести второй» токсичен?
- Ничуть. По сути, это ноотропный фермент, его можно вливать ведрами. Но крысы все равно дохли. То есть, они дохнут постоянно - естественная смертность, случайные травмы и тому подобное, но тут стали дохнуть просто пачками. И тогда я решил сам отправиться в лабораторию и выяснить, что за чушь там творится.
Кейн уже не мог сидеть; он вскочил и принялся описывать вокруг кресла широкие эллипсы, бесстыдно топча огромными серыми ботинками (довольно грязными) пушистый ворс дорогущего индийского ковра. Найс даже ухом не повел; его внимание было целиком приковано к доктору.
А доктор уже вещал, периодически дергая себя за кончик облезлой бородки:
- Выяснились удивительные вещи. Крысы умирали не от препарата. Но после инъекций «двести второго» они специально ломились в «неправильные» коридоры, подлогу застывая на шоковых пластинах, так что большинство из них погибало от длительного воздействия электрического тока. Но не все. Были и такие, которые отгрызали себе хвосты и даже лапы. Некоторые морили себя голодом...
- Погодите-ка минутку! - Найс резко выпрямился в кресле и хлопнул ладонью по столу. - Так вы открыли психогенное вещество военного значения? Химическое оружие?
- Хм... - Кейн замер, широко открыв глаза. - Знаете, о таком применении препарата я как-то не задумывался. Но не думаю, что он будет очень эффективен в качестве ОВ; разве что вы станете гоняться за солдатами противника с ваткой и шприцем. Вещество должно попасть непосредственно в кровь. К тому же «двести второй» не лишает способности логически мыслить. Он... э-э-э... модифицирует аналитические шаблоны первой сигнальной системы...
- Доктор Кейн, - вздохнул Найс, - Вы опять увлекаетесь. Остановитесь, отдышитесь и присядьте... да, спасибо. А теперь сделайте мне одолжение: коротко и ясно опишите суть действия этого вашего «коктейля двести два». Сможете? - директор с такой доверительной откровенностью посмотрел на Кейна, что у того едва не сработал рвотный рефлекс. «Ненавижу, ненавижу, ненавижу мудака», - подумал Кейн, кивая и широко улыбаясь.
- Хорошо. Конечно. Суть такова: «двести второй» перекодирует обработку нервных импульсов в мозгу, в результате чего боль начинает восприниматься как наслаждение.
Веко директора «Геофарма» дернулось.
- Что?
- Наблюдаются реакции, отдаленно напоминающие те, что возникают при стимуляции опиатных рецепторов. Вырабатываются катехоламины, в частности, картина с допамином удивительно напоминает... А, да, простите. В общем, болевые реакции запускают в мозгу продукцию стимуляторов вызывающих кайф и, как следствие, сильнейшее привыкание. Но этот механизм еще не изучен во всех деталях. Препарат нужно испытывать на людях, а нам не дают даже обезьян. С крысами мы далеко не уедем.
Кейн поднял взгляд на Найса, но директор даже не посмотрелл на него. Его туманный взгляд рассеяно блуждал по экрану выключенного ноутбука, а указательный палец бессмысленно щелкал по клавише «пробела». Он думал.
- Перспективы открываются самые грандиозные. Но нам нужна... скажем так, несколько необычная категория подопытных. Раковые больные подошли бы идеально. Или люди проходящие адаптацию после потери конечностей. Еще неплохо было бы поработать с фантомными болями и мигренями, но начинать, конечно, лучше с рака. Препарат крайне стоек, а его действие весьма продолжительно, поэтому, я думаю, в первую очередь, необходимо изучить долгосрочные...