Что мое собственное лицо мокрое от слез, заметила не сразу.
Тем временем в зал ворвался один из магов:
— Напряжение в Исстанской долине нормализовалось само. О… простите.
И спешно испарился.
Надеюсь, скоро о моем чудесном воскрешении будут знать все.
Я трепыхнулась в руках Эрихарда.
— Знаешь что? Когда собираешься спасти кого-то, неплохо бы для начала поинтересоваться его мнением. Кто тебе позволил решать за меня? — Я шипела… в основном потому, что при попытке начать нормально говорить голос сразу же предательски срывался. — Обсуждать такие вещи не пробовал? Говорят, это работает. У нормальных людей. Ненавижу тебя. Так бы и врезала.
Объятия распались.
Внутри меня что-то сжалось в испуганный комок.
Эрихард отступил на шаг и спокойно предложил:
— Бей.
Ага, конечно.
Мысленно я уже несколько раз поколотила его, высказала куда больше, чем сказала вслух, а сейчас исступленно целовала. В реальности же стояла напротив и чувствовала, как дыхание замерзает в груди и дрожат губы.
Я всхлипнула.
Ноги ослабли, и я сползла на пол.
Моргнула.
Утерла с ресниц влагу.
Эрихард опустился на корточки напротив и смотрел стой самой дымкой, по которой я так отчаянно скучала. Только сейчас ее было больше. В разы больше.
— Мне было хуже, — внезапно севшим голосом выговорил он. — Эти месяцы я все помнил.
И потянулся с поцелуем к моему мокрому от слез лицу…
ГЛАВА 15. САМЫЙ ТРУДНЫЙ ЭКЗАМЕН
Новость о моем чудесном возвращении разнеслась далеко за пределы Тенерры раньше, чем мы с кронсом проголодались и решили совершить стратегическую вылазку из спальни.
Меня немного бесило, что ему опять все сошло с рук. Но что поделаешь, кому-то досталась девушка, которая совершенно не умеет устраивать справедливые скандалы. Нечестно, возмутительно, но факт.
Предложение просто заказать ужин было нами единодушно отвергнуто, так что до кухни добирались мелкими перебежками. В основном из-за непотребного вида обоих. Ну, еще немного потому, что не хотелось сейчас отвечать на вопросы и принимать решения.
Потом Эрихард готовил салат из сыра с плесенью, груши, орехов и меда, а я сидела на столе, вяло болтала ногой и рассматривала выделяющиеся на его спине мышцы. Все прошло вроде бы хорошо. Слишком хорошо. И мой ледяной уже более-менее похож на живого мужчину…
— Я тебя еще не простила, — заметила, когда он подал мне мою порцию.
Нелогично так говорить после того, чем мы занимались последних несколько часов, но я и не претендую на звание королевы логики. Просто говорю, что чувствую.
Нам не мешало бы вернуть подзабытый навык обсуждать проблемы, вместо того чтобы бездумно делать глупости.
— Я не заслуживаю прощения. — Кронс отставил свою тарелку. — И не заслуживаю тебя.
— Но…
— М-м?
— Хочется верить, что за этими бредовыми и одновременно справедливыми высказываниями последует какое-нибудь "но". — Я прекратила болтать ногой и, проникнувшись серьезностью разговора, поправила низ его рубашки, чтобы прикрывал чуть больше моих бедер. — Иначе совсем грустно получается.
Следовало нормально одеться, все же не одни во дворце живем.
М-да.
— Но я люблю тебя и ты это знаешь. — Он придвинулся ближе, поймал ладонями мои коленки, распространяя по телу волны сладких мурашек, и всмотрелся в глаза. — С глупостями покончено, клянусь. Ллана, ты же останешься со мной?
— Возможно. Но тебе придется еще раз на мне жениться.
…Как выяснилось чуть позже, своим внезапным появлением я немного сорвала тенерскому кронсу план, который, разумеется, у него был. Все то ледяное безумие, о котором твердили в других измерениях, в Тенерре действительно происходило. Но происходило потому, что кронс позволял ему происходить. Задумка была предельно простой: дождаться, кто предложит себя в качестве опекуна поехавшего крышей правителя, и потом уже трясти его самого и его окружение. Я и сама до этого додумалась.
Опомнилась и вернулась, правда, слишком рано.
Все потому, что Эйл вместе со всеми переживал за медленно теряющего контроль над силой друга. Просто Эрихард решил, что идеальным может считаться лишь такой план, о котором известно только ему.
В любом случае, сейчас проблем было уже куда меньше, чем когда я улетала. Те самые маги, которые меняли жизни детей на воссоздание опасных тварей, были вычислены, объявлены повстанцами и жестоко казнены. Показательно жестоко. Большинство из них не догадывались о личности идейного вдохновителя, а те, что знали… умерли от удушья при попытке открыть правду. Фели подтверждала, что это магия ее времен, но вычислить источник пока не могла.