— Где мы?
— В Пустошах.
Могла бы и догадаться — кругом, насколько хватало зрения, лежал чистейший снег и больше не было вообще ничего. Ладно, еще был кратер, растопленный в том месте, где мы недавно валялись. Это в результате выброса силы получилось. Там под ногами даже виднелась земля. Но в остальном…
Инстинкт самосохранения проснулся и принялся биться в истерике.
Какие здесь расстояния?
Реально вообще добраться пешком?
Хоть куда-нибудь?
— Туда. — Мой истинный тенерец еще как-то умудрялся ориентироваться в снежной пустыне.
Но поскользнулся через три шага.
Выругался с ненавистью.
— Обопрись на меня. — Я вцепилась в его руку, пытаясь переместить ее к себе не то на плечо, не то на локоть. И в ответ на его возмущенный взгляд, заверила: — Я сильнее, чем выгляжу.
Выброс ослабил его больше, чем меня. К тому же, он не собирался наваливаться на меня всем весом, ему просто требовалась опора для устойчивости. А я привыкла таскать тяжелую камеру, рюкзак и полные карманы всего полезного во время съемок. И на местной ледяной корке почти не скользила.
Вот так. Идем.
Медленно, но идем.
Ладони, правда, начало тихонько щипать. Потом щипать сильнее. И болезненно жечь. Что с ними что-то не так, я обнаружила за минуту до появления симптомов, когда оставила на светло-сером рукаве Эрихарда кровавый развод.
Ох. Ледышку им всем в…
Лучше бы я не смотрела.
Я-то верила, что Тенерра больше не принесет мне боли… Но сейчас противный голосок дурного предчувствия шепнул, что это только начало. Или у кого-то мнительность разыгралась от стресса и переутомления.
Определиться не успела. Далекий гул сменился ревом, и уже он стремительно приближался, пока не ворвался в снежную реальность… э-э-э… огромным слоттерсом на огромных колесах, к которым были приделаны еще и неизвестные мне плоские приспособления. Ничего себе.
— Эй, вы целы? — проорал, перекрикивая вновь поднявшийся ветер, мужчина с водительского сиденья. — Что вы тут делаете?
Захотелось верещать на всю округу от радости.
Нас сейчас спасут.
— Кронс Эрихард Алайский, — отчеканил мой спутник… так и не скажешь, что ему плохо. — Моя невеста пострадала, ей нужен врач. Или хотя бы бинты и связь. Часто у вас случаются такие вот выплески?
— Бывает иногда, это же Пустоши. — Мы уже забирались внутрь. — Но сегодня будто вообще ни с чего… Обычно я их заранее чувствую.
Сижу. Даже можно на мягкую спинку откинуться.
Гораздо лучше, чем идти куда-то на подгибающихся ногах.
Только в глазах плывет от боли и, кажется, температура поднимается.
Я повернула ладони так, чтобы Эрихард их не видел. Почему-то не хотелось, чтобы он смотрел. И так я вечно то трясусь, то в слезах, то задыхаюсь. До определенного предела это мило и взывает к инстинкту защитника. Но не хотелось бы, чтобы предел этому в ближайшем будущем наступил.
Прикрыв глаза, я слушала, о чем говорят мужчины. Так выяснилось, что нашел нас местный арлорд — Инай Гринерд. И кронс уже пообещал ему помощь в каком-то деле и принял приглашение на завтрашний праздник. Еще я запомнила, что чуть раньше мы не утонули в снегу с головой по той причине, что арлорды контролируют его количество в своих уделах. Именно поэтому им нельзя покидать эти уделы. Как кронсу Тенерру, ага.
Наши дела удалось представить природной активностью. А мы вроде как попали сюда по своим очень важным и секретным делам. Эри не так сказал, он сослался на немного вышедший из-под контроля снежный вихрь и испорченное свидание, но… видимо, кронсам простые житейские радости не полагаются, потому что местный арлорд не поверил. Он почему-то решил, что новый кронс нагрянул в нему с проверкой. Но вроде бы скрывать ему было нечего, я не почувствовала никакого страха, так, легкое раздражение.
— Добро пожаловать в Гринерд, — объявил хозяин, распахивая перед нами двери.
Дальше не помню. Боль победила.
Первым почувствовала холодок на руках. Приятно так… И ничуточки не больно. Потом слух уловил ворчание:
— Что же вы не бережете свою тьеру? Бедняжке магией руки чуть не сожгло. А она эмпат, могла безотчетно абстрагироваться от боли и усугубить ситуацию. Разве так можно? — Доктор, похоже, был старше нас с кронсом и арлордом вместе взятых, и поэтому считал себя вправе стыдить безответственных "подростков".
Главное, что помог.
Правда помог, я чувствую.
И поведал, что я, оказывается, умею закрываться от боли. Не полностью и ненадолго, как выяснилось.
— Закончили? — В голосе Эрихарда трещали те самые молнии, о которые я не так давно поранилась. — Я везу ее в Редстаун. В госпиталь.