– Все еще сердишься? Это застревающая психика, Арти, надо решать эту проблему…
– Если ты не помнишь, нам надо решать другую проблему, – отчеканил Артур. – Понять, с чем мы имеем дело. Вот смотри, что тут написано… «Достижение контроля снов может проходить с помощью специальных упражнений. В процессе перехода от бодрствования к осознанному сну практикующий может испытывать изменения в восприятии собственных ощущений – изменение звуков, чувства времени, ощущения тела…»
– Насчет изменения тела... Darling, тут ты прав на все сто. – Имс уселся рядом на краешек стола, отобрал книжку у Артура, мельком посмотрел на яркую обложку и отбросил в сторону. Глаза его блестели. – Знаешь, кем я себя увидел в этом сне? Можешь начинать издеваться. Софи Лорен!
– Ты был Софи Лорен?!
– Да, и там были еще какие-то люди, гламурная тусовка, дорого одетая, сливки общества, в общем… и все мы были в какой-то сногсшибательной картинной галерее, белой, с лепными потолками, кто-то произносил приветственные речи… и да, я был Софи, а тебя нигде не было. Меня чуть инфаркт не хватил в первые секунды, когда я себя в зеркало увидел…
Артур слушал очень внимательно и даже не улыбнулся. У ног отирался Мерлин и временами недовольно мяукал на высоких, пронзительных нотах. В окна смотрела темнота, уже еле заметно светлеющая на востоке. И Артур на одну минуту забыл, кто они – кем работают, где живут, что им предстоит завтра (кажется, кто-то приезжает тестировать какую-то разработку?.. Какую разработку? Кто именно приезжает?), словно бы вне времени очутился – и единственным привязывающим его к любой реальности звеном был Имс. Как странно. А ведь еще каких-то три месяца назад…
– Ну и как тебе это? Да я даже никогда не был поклонником Лорен! Хотя она, конечно, ничего даже сейчас... У меня на юбке был такой смелый для ее возраста разре-е-ез...
– Картинная галерея… – задумчиво произнес Артур, не обращая внимания на рассуждения о разрезах. – А знаешь, это ведь не случайно. В моем последнем сне вы с Коббом беседовали именно о картинах. Речь шла то ли о краже, то ли о продаже. Точно не могу вспомнить…
– Мы крадем картины? – вскинул брови Имс, и Артур слегка вздрогнул от этого непринужденного «мы».
– Не в буквальном смысле…
– Артур, прекрати загадывать загадки. Я и так все еще сам не свой после Софи – это что, мой собственный мозг грязно намекает на мою бисексуальность? Обзывает меня девчонкой?
– Имс, ну ты же не был Бритни Спирс!
– Артур. Никогда больше так не говори. А то я зациклюсь.
– Глок в моей руке тебя совсем не удивил, значит… Блядь. Откуда вот мне знать, что это глок? Но я ведь знаю! Точно знаю!
Артур поймал себя на чувстве, похожем на панику. Как-то неприятно засосало под ложечкой, словно перед прыжком с парашютом. Хотя ни с каким парашютом он, конечно, никогда не прыгал. Впрочем, теперь Артур уже ни от чего не стал бы зарекаться.
– Вернемся к картинам и кражам, – глубоко вздохнув, сказал он. – Я тут изучил некоторые материалы… и повстречался с одним человеком. В общем, долго объяснять, но я думаю, что мы в том мире крадем идеи. Из головы объекта. Из его сна. Из той деятельности сознания и подсознания, что происходит во сне.
Имс молчал. Изучал обои. Переваривал информацию.
– Как же мы делаем это?
– Ну… я пытался это себе представить, и вот что у меня получилось, – Артур открыл блокнот, где уже успел набросать пару примитивных схем. – Все, кто работает в этой области, говорят, что одним из способов вхождения в осознанное сновидение может быть некий условный знак. Сновидцу предлагается придумать его, и, когда этот условный знак появляется во сне, сновидец понимает, что спит, и входит в осознанное сновидение. Но тогда Кобб упомянул, что я могу «построить» сон – значит, мы не обходимся условными знаками, у нас целые заранее обговоренные ситуации, обстоятельства, интерьеры… То есть мы строим картинку «от и до» – где должны оказаться. Может быть, даже ее зарисовываем предварительно.
Артур с изумлением посмотрел на Имса – тот даже задышал чаще, как бывало, когда он возбуждался.
– Продолжай… – попросил Имс. – Ничего более занятного в жизни не слышал.
– Очевидно, мы сначала следим за объектом, вычисляем, какие условия покажутся ему естественными, и потом строим их. Хотя, с другой стороны, мы можем строить совсем странные декорации – ведь человек естественно воспринимает во сне любое безумие.
– Но ведь любой сон нестабилен, он может перемениться…
Артур в ответ поднял карандаш, который крутил в пальцах, кончиком вверх, словно своеобразное оружие. Он уже подумал над этим.
– Видимо, мы рассчитываем время. И оно должно быть довольно коротким.
Имс подумал и кивнул, соглашаясь.
– В такой работе мы должны осознавать, что мы во сне, – продолжил Артур. – Это должно как-то проверяться. Лаберж подсказывает способы проверки: найти отличие обстановки сновидения от обстановки аналогичного места в реальности; попробовать прочесть что-либо дважды – если надпись меняется, значит, вы спите; посмотреть на часы с циферблатом; прокрутить в голове предыдущую минуту – если вы не смогли это сделать, вы, скорее всего, спите; попробовать включить или выключить свет в комнате при помощи выключателя – во сне выключатель может не работать или порождать странный эффект, когда свет горит, но все равно темно…
– Полная хуйня, – обрубил Имс. – Какие, нахрен, меняющиеся надписи, если мы сами все строим? Какой циферблат, какой выключатель? И потом, у нас есть задача, которую надо выполнить за короткое время, – тут не до выключателей.
– А если представить обратную ситуацию? – предположил Артур. – Если иметь с собой во сне условный предмет, который сновидец помнит намертво – и поэтому тот не меняется? То есть – все может измениться, только не этот предмет!
– Это же какой самоконтроль должен быть… – протянул Имс.
– Ну, видимо, мы профи.
– То есть… – медленно, словно бы раскладывая для себя все по полочкам, проговорил Имс. – Ты утверждаешь, что нам снится сон, в котором мы работаем осознанными сновидцами – не просто балуемся или экспериментируем, а профессионально ищем в снах других людей их секреты? А потом эти секреты продаем? Или… может быть… шантажируем ими? – Имс аж присвистнул. – Да за это же яйца мало отрезать, Арти! Крайне опасная работка нам попалась!
Артур повел плечами: не хочешь – не верь.
– Бред какой-то… – Имс встал и прошелся по кухне. – Это какое-то общее психическое расстройство… Хотя даже для общего психоза все слишком странно. Мы видим во сне, что ходим в чужие сны и делаем на этом бизнес. Аморальный и опасный. Черт, может, так реализуются мои тайные желания? Нереализованный гештальт? Да я еще и трахал тебя там, во сне, в первый раз… Точно, Артур, похоже, так сбываются мои самые сладкие мечты.
– Ты всегда мечтал воровать что-то и шантажировать людей, а иногда и убивать их?
– Ну, если они того заслуживают, – мило улыбнулся Имс.
– Ну разумеется, – холодно улыбнулся в ответ Артур.
– Постой, darling, значит, мы там строим декорации… Интерьеры, детали?
– Я почти уверен в этом.
– А не можем ли мы строить образы? Образы известных людей, например?
Артур медленно, очень медленно поднял глаза, и они замерли.
– Ты хочешь сказать…
– Софи…
– Есть архетипы… и есть просто образы, которые всем известны…
– И если они подходят обстановке, почему бы их не использовать?.. А что там еще было, в твоем сне?
Имс помолчал и потом нехотя сказал:
– Ты выстрелил мне в лоб.
– Что?! – потрясенно спросил Артур.
– Я увидел себя в зеркале, понял, что я Софи Лорен, изумился, испугался, а потом как-то раз – оказался самим собой… Тут появился ты, что-то рассерженно зашипел, все задвигалось, словно бы все люди на приеме стали смотреть на нас… И тогда ты быстро поднял пистолет и выстрелил мне в лоб.
– Пиздец, – с чувством сказал Артур. – И что было потом? Ты проснулся? Теперь я понимаю, почему ты метался так… и почему мне не удалось тебя разбудить сразу…