***
Позвонить Генке и договориться о встрече оказалось минутным делом. Тот как удивился, так и обрадовался, как показалось Артуру, вполне искренне. Если и показалось ему что-то странным в просьбе бывшего сокурсника, то виду он не подал.
Осталось всего-то выдержать обед с Амалией (посмотрите, какие шикарные янтарные серьги я купила недавно на выставке-ярмарке в Минералогическом музее – говорят, с Екатеринбургской гранильной фабрики, были сделаны для одной из великих княжон, и ведь все сейчас распродают, времена такие, это же белый янтарь, большая редкость!), дождаться конца рабочего дня, выдернуть Имса из душной атмосферы переговоров с центральным офисом, усадить его в мерседес и назвать Мише адрес, который ни шеф, ни водитель никак не ожидали услышать.
– Куда это мы едем? – удивленно спросил Имс.
– Можешь считать это сюрпризом, – усмехнулся Артур.
Имс поднял брови, потом хмыкнул и устроился поудобнее, расстегнул пиджак и ослабил галстук. Сюрпризы он любил.
Миша, проехав под алой аркой Живописного моста и ловко пробравшись сквозь пробку на Хорошевке, начал забирать влево, к Ленинградскому шоссе. Но они не добрались даже до Октябрьского поля, нырнули на какую-то неширокую улицу, Миша сбавил скорость, пробираясь между безликими бывшими заводскими корпусами, и остановился у одного из них, длинного, с грязными серыми окнами, нелепо завешенного яркими вывесками многочисленных офисов. Имс с любопытством заозирался, когда прошли весь корпус и остановились у большой железной двери в конце. Впрочем, по виду она была сделана из корабельной стали.
– Малыш, ты ведешь меня в садо-мазо-клуб? Интересно…
– Нет, – усмехнулся Артур. – Пока нет. Покури пока, я сейчас позвоню, чтобы нас встретили.
***
Геннадий не сильно изменился со времен учебы, разве что стал в два раза шире в плечах и отрастил волосы до плеч, обзаведясь поистине львиной гривой. Учитывая, что он был натуральным блондином, девчонки, наверное, падали к его ногам гроздьями. Пройдя этап с горячими приветственными объятьями (Артура словно зажало между валиками старинной стиральной машины) и невнятными восклицаниями, они, наконец, спустились вниз, в подвальное помещение. И тут Артур, продолжая улыбаться Генке и о чем-то болтать, стал жадно наблюдать за Имсом.
Кажется, он не ошибся в своих предположениях. Лицо Имса отразило сначала удивление, потом любопытство, а потом моментальное понимание и сразу, влет, – полное, тотальное восхищение.
– Проверить, значит, меня решил? – шепнул он Артуру и мимолетом стиснул его руку. – Я же только плюшевых слонов выигрывал в парке для племянницы...
– Я знаю, – тихо сказал Артур. – Но я-то даже слонов не выигрывал... Нравится?
Имс оглядел помещение тира – огромный блиндаж с потолками и стенами из клееного бруса поверх бетона; шесть стрелковых галерей, освещенных зеленоватым светом; толстые, добротные деревянные перегородки, прикрепленные к ним гладкие прилавки для оружия и наушников; пол, покрытым грубым черным линолеумом, как в школьных спортивных залах, с полустертыми меловыми отметками; ну и сами подъемные мишени (расстояние 30 метров, машинально прикинул Артур) – черные круги на белых квадратах, а в стороне – фигурные поворотные мишени для скоростных стрельб. Над головой шумела вентиляция, но запах пороха был неистребим – и Артур поймал себя на том, что старается втянуть его в себя, вдохнуть глубже, как будто соскучился.
– Артур сказал, вы отлично стреляете, – подошел к Имсу Геннадий, и тот слегка вздрогнул. – Ищете подходящее местечко? Послушайте его, у нас действительно хороший клуб. Девять отдельных направлений для стрельбы, есть еще несколько помещений – всего стрелковая зона занимает три с половиной тысячи квадратов. Есть и скоростные стрельбы, и медленные, имеется и служебное, и спортивное оружие… Море возможностей, вы должны оценить.
Имс улыбался нечитаемо, в глазах заплясали огоньки – и Артур не смог понять, что это – злость или азарт.
– С чего начнем? – лучисто поинтересовался Геннадий. – Может, сиг сойер? Или глок тридцать четыре?
Имс прочистил горло и встряхнулся.
– Давайте оба. Хотя это Артур у нас любитель глока. Мне до него в этой страсти далеко.
– Артур? – изумился Геннадий. – Он начал стрелять?
– Еще как! – усмехнулся Имс, принимая в руки пистолеты.
Через несколько секунд грохнул выстрел, а потом еще один, и еще один, и Артур не смог сдержать широченной улыбки.
Имс стрелял так, как будто дорвался после нескольких лет воздержания до запретного удовольствия. Он менял пистолеты и винтовки, будто позиции во время долгого, обстоятельного секса, хотел получить наслаждение всеми возможными способами (Артуру было это знакомо, Имс и в постели себя вел так же).
Глоком и сойером они, конечно, не ограничились, перебрали сфинкс, стейер, гранд пауэр, кольт, CZ-75 различных калибров, макарова и магнум, несколько вальтеровских нарезных карабинов, калашникова, а потом Имс отвел душу на штурмовых винтовках G-36 и М-16. Они с Геннадием попробовали сначала медленные стрельбы, потом скоростные – на поворотных и на горизонтально движущихся мишенях, на «бегущем кабане», на подъемных мишенях с ограниченным временем показа, и при этом непрерывно трещали об особенностях того или иного пистолета или винтовки, забывшись, как дети.
Но Имс не был бы Имсом, если бы в совершенно неожиданный момент не повернулся к Артуру и не сказал, лукаво поблескивая глазами:
– Ну а теперь ты, Арти. Давай, иди сюда, тебе же тоже хочется.
Блядь, Имс был чертовски прав, Артур чуть пальцы себе не откусил от нетерпения, пока надевал наушники и принимал от Геннадия все тот же глок. Пистолет скользнул в руку ласково, уютно, как будто только того и ждал. А стрелять рядом с Имсом было все равно что трахаться. У того рубашка на спине потемнела от пота (Имс, наверное, оказался первым в истории тира, кто пришел стрелять в рубашке от Тома Форда), да и сам Артур чувствовал, как по позвоночнику к пояснице бежит тонкая струйка, но он впитывал все это со странной жадностью – холодный воздух от вентиляторов, сладковатые ароматы металла, дерева, пороха, звериный запах разгоряченного Имса, гулкое эхо, ударяющее по ушам, несмотря на наушники, размеренный голос Геннадия, что-то говоривший на заднем плане, и взгляд, взгляд Имса – острый, темный, голодный, какой нечасто приходилось видеть и от какого внутри у Артура что-то сладко скручивалось.
Наверное, они очень счастливы ТАМ.
Да они и здесь счастливы, вдруг понял Артур. Надо было быть полным придурком, чтобы сомневаться в этом.
Глава 12
Артур
В Париже шел снег, и это была редкость, Артур помнил.
В Париже было жутко ветрено, потому что – февраль, и все французы кутались в длинные пестрые шарфы и пили кальвадос.
Артур шел по вечерней Риволи, ежился в модном, да что там – просто выпендрежном, шоколадного цвета пальто, ветер развевал полы, забирался на грудь холодными колючками.
На углу кучковались подростки – по внешнему виду все выходцы из бывших французских колоний – ругались, слушали магнитофон, нагло усмехались, но когда Артур подошел и легонько задел одного плечом, он сказал «пардон», другой добавил «бон суар», а третий убавил звук на бумбоксе.
Потом Артура обогнал бородатый молодой человек с этюдником под мышкой и спросил, как пройти к бульвару Сен-Мишель. Артур ответил прежде, чем успел задуматься.
Наконец-то снова – те самые сны.
Он реагировал уже спокойнее, не удивлялся, а жадно впитывал. Смотрел на свое модное пальто, на тонкие перчатки, на дорогие кожаные ботинки – в разы более дорогие, чем мог позволить себе в Москве, а ведь он вовсе не был бедняком.
Он шел по зимней Риволи к площади Пирамиды, мимоходом оглядывая припорошенную мелким снегом статую Жанны Д'Арк – и помнил откуда-то совершенно ясно, что улицу проектировали Персье и Фонтэн, а статую изваял Фремье в 1874 году. Также он помнил, что именно на Риволи скончался страдавший диабетом Герцен, а еще жили Тургенев и Толстой.