На этой ноте Имс торжественно закончил лекцию и подозвал официанта.
Кобб довольно улыбнулся, а через минуту его уже не было за столиком, только пара купюр лежала под блюдцем.
Артур посмотрел на пустые чашки, белый сливочник с надписью «Анжелина» тонкой вязью, недоеденные булочки с кунжутом, розетку со взбитыми сливками – и подумал, что даже во сне могут твориться невероятные вещи.
Сейчас он, например, не верил, что Имс и Кобб восприняли версию о наследстве Теслы всерьез – и еще сильнее не верил, что они взялись за этот заказ.
У Артура было какое-то генетическое, врожденное неприятие фашизма, глубоко скрытый, словно бы вытесненный, страх, ему иногда снились кошмары – как будто он сам скрывается от нацистов, хотя этого, конечно, никогда не было. Но ужас накрывал неподдельный, удушающий, сковывающий холодом и делающий ноги ватными, отнимающий язык и само дыхание. Он сам не находил этому объяснений.
И еще показалось странным то, что у второго Артура, бесстрашного излекателя информации из чужих снов, не раз попадавшего в опасные переделки, эти эмоции, похоже, находили самый горячий и искренний отклик. Здесь их чувства соединялись и отражали друг друга в совершенстве.
Артур прямо заледенел от своих мыслей, так что Имс удивленно заглянул ему в лицо.
– Darling, да что с тобой? Недоволен, что Кобб меня уговорил? Ну, теперь мы квиты – помнишь, я тоже не хотел лезть за этой картиной Ботичелли... Артур, ау? Что с лицом? Если ты ТАК не хочешь, давай откажемся. Ты просто себя не видишь сейчас.
Артур очнулся. Покачал головой, откинулся на спинку кресла.
– Все нормально, просто… не люблю я этот период мировой истории. Ужасно не люблю.
– А мне он кажется самым интересным… – протянул Имс. – На самом деле я просто сгораю от нетерпения. Я мечтал о чем-то подобном, Арти, веришь ли?
– Ну, раз мечтал, то получишь, – кисло улыбнулся Артур. – Мечты сбываются.
Они расплатились и уже пошли к выходу, как вдруг Имс обернулся и застыл на месте.
– Артур… – спросил он, и голос его слегка зазвенел от напряжения, – а ты ничего не забыл?
– Что? – непонимающе спросил Артур. – Да вроде нет, ничего.
Имс смотрел на него так, словно на его глазах произошло легендарное обрушение Гибралтара от одного-единственного выстрела из всех орудий. Смотрел и не верил.
Артур прокрутил в голове, что он мог здесь забыть, но ничего не приходило на ум. Тем не менее, снова взглянув на Имса, он убедился – Гибралтар обрушился.
Оставалось проследить, куда смотрел Имс. А смотрел он на смутно знакомый Артуру маленький красновато-прозрачный кубик, очевидно, выпавший из кармана, когда Артур доставал деньги.
– Твой тотем, – сложились в буквы губы Имса.
Тотем. Вот, значит, как. До Артура разом дошло, все его логические выкладки сошлись – и одновременно он вспомнил. Вспомнил, что тотем – это маленькая вещица с уникальными особенностями во внешнем виде, весе или реакции на физические законы, позволяющая отследить, сон вокруг или реальность. Все менялось, кроме тотема. Артур почувствовал гордость за свою проницательность. И тут же привиделось ему, как однажды он чуть не перепилил себе вены тупым ножом, оказавшись заперт в каком-то мрачном, совершенно сюрреалистическом гараже и будучи убежден, что это кошмар. Тотемы они изобрели далеко не сразу.
Воспоминание было жутким, и Артур метнулся к креслу, куда скатилась игральная кость, и в одно движение смел ее в карман брюк.
***
До дома шли почти молча, изредка перекидываясь ничего не значащими междометиями. Имс был в какой-то задумчивости, и Артур надеялся, что он не зациклился на потере тотема.
Он с восторгом смотрел на дом, перед которым они остановились, – на его старинную зеленую дверь с начищенным дверным молотком, огромные окна, маленькие балкончики, рассматривал широкие каменные лестницы внутри, пялился на пеструю от времени дверь в квартиру, а, войдя, не смог сдержать широкой улыбки – все было именно так, как ему когда-то мечталось. Старинный паркет, окна в пол с розовыми и зелеными портьерами, стены сливочного цвета, белые крашеные двери, светлая мебель – впрочем, мебели наблюдался минимум. Из окон был виден Лувр, он не столько видел его в наступившей уже темноте, сколько помнил. Помнил, как если бы жил тут уже давно.
На балкончике снаружи сидел худой черный кот, похоже, сфинкс, и Артур вздрогнул всем телом.
– Имс, чей это кот? – крикнул он, еще не веря в то, что увидел.
Кот тоже дрогнул, вскинулся и прыгнул куда-то вверх, исчез, как привидение.
Имс оказался на кухне, выкладывал на тарелки какой-то салат, разливал по бокалам красное вино.
– Кот? Черный такой? Ага, видел я эту страхолюдину. Это нашей новой соседки, Элеоноры. Я тебе не говорил? Недавно с ней познакомился, помог поднести пакет с покупками. Над нами живет, гадает на таро и кофейной гуще, имеет свою клиентуру. И, насколько я оценил, не бедствует. Дорогой, не смотри так, я видел только коридор! Ну ладно, ладно. Ну, кофе попил, люблю новые знакомства... Чумовая тетка, рыжая такая. И кофе у нее хороший… Но ты варишь лучше! А от этого шоколада у меня все внутри слиплось… Кобб-то жрет сладкое тоннами, а еще удивляется, что набирает вес… Его же не узнать уже просто!
– А ты помнишь, как мы Кобба увидели в первый раз?
Имс задумался, прищурил глаза в окно, замер с бокалом в руке.
– Представь, не могу вспомнить. Помню наше первое дело – ну, думаю, его никто из нас не забудет, ту историю с Оксфордом... А вот когда увидел первый раз… Кажется, на каком-то вокзале или в аэропорту… То ли я тебя встречал где-то в Италии или Испании, то ли ты меня… или нас какой-то общий друг встречал… Черт, вышибло совсем из памяти.
Артур хмыкнул и приложился губами к бокалу.
– Ну, а как мы с тобой познакомились, ты хоть помнишь? – осторожно спросил он.
Имс засмеялся.
– Малыш, я все помню, – ласково ответил он. – Первая встреча была неожиданной, согласись? Но я уже в первую секунду не мог от тебя оторваться… Никак тогда не думал, что новая работа обернется таким увлекательным…
Конца фразы Артур уже не услышал, потому что все в долю секунды смазалось и потонуло в пестрых вспышках, которые дробились и множились, как битые пиксели. Его выкинуло в темноту, в теплую постель, к Имсу, в чью спину он утыкался носом. Сердце ударялось о грудную клетку гулко, как молот, точно грозясь ее разбить.
– Имс, – тихо сказал он, не в силах держать это в себе. – Имс.
Имс что-то промычал и повернулся, обнял.
Артур лежал и тяжело дышал, не мог успокоиться. Имс почувствовал, проснулся, начал гладить по бокам, как испуганную кошку.
– Ну что ты? Снилось, да? Снилось? Расскажи. Арти…
И Артур рассказал. В нем плескалась паника и что-то подозрительно похожее на слезы, но он не мог понять, отчего же так.
– Я был прав насчет тотемов! Твоя фишка – это тоже тотем, Имс, оберег сновидца. И я вспомнил, как пытался порезать себе вены, потому что думал, что нахожусь во сне. Значит, нам иногда приходится и таким способом выбираться из сна, если мы почему-то не просыпаемся вовремя… или что-то идет не по плану. Вот почему я стрелял тогда в тебя. Это было нужно.
– Арти… тебе страшно, что ли? – удивился Имс, положив подбородок ему на грудь.
– Нет, не страшно… Но у меня какие-то странные предчувствия. Это не просто так, Имс, все это к чему-то ведет. Все это почему-то случается. Но вот куда ведет и почему случается, я не могу даже придумать.
– Ты просто тревожный еврейский мальчишка, – мягко сказал Имс. – Твой народ хлебом не корми, дай пострадать.