— Почему ты клялся ей, ты же ее совсем не любишь?
— Кто здесь?! — всполошился придворный и даже выхватил меч.
Глядеть на его обеспокоенное лицо было так смешно, что принц прыснул и, смеясь, вышел из-за панели, скрывавшей потайной ход.
— Ах ты, маленький мерзавец, — сразу прекратил суету придворный, — вот я тебя сейчас ремнем!
— Нет! Скажи, скажи! — капризно потребовал принц, — зачем?
— А может тебя выпороть, все-таки?
— А я все папке расскажу!
— Ладно. Скажу. Ты уж меня извини, что я так по-простецки. Просто до Ёнка надоел этикет, — присел придворный на диванчик, всякий аристократ при дворе, должен быть политиком, а политик должен быть дальновидным и предусмотрительным. Вот эта служанка, знаешь, кто она?
— Нет! — помотал головой принц.
— Это служанка самой герцогини Врельской! Она ей про меня расскажет всякого хорошего. Глядишь, та мной и заинтересуется. Да и вообще, герцогине муж все тайны рассказывает, а та своим служанкам их передает, так что я в накладе не останусь! — придворного это радовало.
Но была еще одна сцена, невольным свидетелем которой, был принц.
Он шел мимо отцовых покоев, когда услышал громкие голоса. Спорили отец и мажордом. Принц был потрясен, худородный мажордом смел, повысить голос на отца, на государя! Затаив дыхание, принц замер.
— Зачем, старый, выживший из ума, идиот, ты велел вывести из Пирении войска?! — бушевал мажордом, — зачем тебе это понадобилось?
— В конце концов, — отвечал отец, но, к ужасу принца, без привычной твердости в голосе, — я здесь хозяин…
— Ты хозяин?! Только для того, чтобы показать гонор ты загубил дело многолетних трудов! Мы же все уже обговорили!
— Ты забываешься!..
— Нет! Это ты забываешься! Забыл ночь своей коронации? Может повторить? Помнишь, какие у тебя были глаза, когда я и капитан гвардейцев пришли к твоей постели? Ты тогда чуть не обмочился, мажордом вспоминал с мстительным весельем, — надо бы повторить. Ты тогда много лет беспрекословно выполнял все, что от тебя требовалось.
— Хватит! — хлопнул по подлокотнику кресла отец, — я больше не буду твоей марионеткой. И Пирения нам не нужна. От своих нищих спасения!..
— Замолчи, — зазвенел сталью и угрозой голос мажордома, успокойся. Может, позовем стражу? — проговорил он в самое лицо государя, — хватит! Показал зубы, я их видел. Если хочешь счастливой жизни для себя и своих детей, сиди спокойно на золоченым истуканом. Завтра скажешь послам, что передумал. Отзовешь гонца. Все.
Словно он и есть государь, мажордом вышел.
Ничего не понял тогда маленький принц, но какое-то смутное беспокойство поселилось в его душе. А спустя год, отец умер. И многие при дворе говорили, что ему помогли…
Дверь сеновала открылась, проронив едва видный луч на привязанного к толстому бревну у стены Итернира.
— Я решил, — сказал принц, разрезая веревки, — идем.
10
— Ты уж извини, — тащил в рот ложку с похлебкой Итернир, задали мы тут тебе лишней работы, объедаем тебя. Орла этого, гвардейца, у тебя оставили. Да еще троих едоков привели. С едой-то, наверное, у вас не сладко?
— Да уж откуда сладко? — вздохнул, отложив ложку Неуём, едоков-то вон, сколько, а работников всего ничего. Хоть и земля здесь родит славно, а все ж одна радость, что зимы нет, хоть по два раза в год урожай снимаем.
— А вот только я чего не пойму, — продолжал поглощать совершенно безвкусную, хотя и сытную, пищу Итернир, — как ты тут один управляешься, без хозяйки?
— Да откуда же ей, хозяйке взяться? Хозяйки все внизу остались. А тут они все дикие какие-то, так и норовят мужику промеж ушей въехать, или и того похуже, — добавил он, что-то, про себя, вспомнив, — хотя вообще-то и к такому привыкнуть можно. Тут недалеко совсем, у Звенящего Ручья, живет одна. Так мы к ней со всей округи и ездим. Ну, поможем ей за то, уж кто как, оно, дело-то понятное…
— У вас что, полиандрия? — поднял голову, заинтересовавшись, принц.
— Это вы, светлый принц, напрасно такими словами-то ругаетесь, это ж и осерчать можно, — оскорбился крестьянин.
— Это в том случае, если у одной женщины много мужей, милостиво объяснил принц.
— А-а, — протянул крестьянин, — ну, вам-то ученым виднее, чего у нас там. Хотя вон, Толстому Парку повезло — он с женой живет. Детишек у них полный двор…