— Как можешь ты подвергать сомнению слова святого человека, и даже бога?! — вскричал в возмущении жрец.
— Бога лжи!
— Бога!!!
— Ладно, — устало мотнул головой Итернир, — считай, что я раскаиваюсь. В самом деле, куда я денусь от этих ваших молодцов? Да и куда я один? Давай, говори, зачем вызвал. Только прямо говори, нечего кругом воротить, и учти, лапша меня ваша не обманет.
— Нам нужно знать, не станут ли лелеять ваши спутники мысли о грехе после того, как мы примем вас в наш круг.
— Ты хочешь, чтобы я предал? — цинично усмехнулся Итернир, — а предательство разве не грех? Да вы действительно считаете, что греховно не то, что неугодно богам, а то, что неугодно вам. Как смеете вы, смертные, решать за богов, что им угодно, а что нет?
— Как смеешь ты сомневаться в их законах?
— А их ли это законы?
— Я вижу, ты не способен сейчас раскаяться полностью, — опустил голову жрец, даже улыбка его куда-то пропала, — но у тебя есть время подумать.
Они повернули назад и весь оставшийся путь провели в молчании. Лишь один раз жрец спросил:
— Вы шестеро прошли этот путь вместе с самого начала? Или вас было больше?
— Нет, — просто ответил Итернир, — мы пятеро — да. С самого низа. Как вышли, так и добрались. А вот мальчишка, Торок, он прибился к нам, когда мост строили.
— Спасибо тебе, — кивнул головой жрец, — я вижу, ты еще способен раскаяться и осознать свой грех гордыни и сомнения.
— Что, что им было нужно? — набросился на принца Торок, едва дверь закрылась за жрецом.
— Мы все совершили страшную ошибку, — проговорил Кан-Тун с совершенно отрешенным лицом, — мы должны раскаяться.
— Почему? Как ошиблись? Почему? — не отставал Торок.
— Боги, — устало проговорил принц, — все эти препятствия для того, чтобы смертные не могли потревожить их покой. Смертные, мы, в греховной гордыне стремимся нарушить их волю. Мы должны раскаяться. Тогда нас простят…
— И пустят дальше? — наивно спросил Ригг.
— Нет! — резко ответил принц, — как ты не понял? Богам не угодно, чтобы смертные нарушали их покой! Это грех!
— Мои боги всегда готовы выслушать, — упорно сказал Ригг, всегда готовы помочь. Им надо просто рассказать, они же не могут знать всего. Я должен дойти. Моя мама…
— Если твоя мать умрет, значит так угодно богам! — выкрикнул принц.
Несколько звенящих мгновений висела тишина.
— Я дойду, — упорно сказал Ригг, — дойду. Я скажу им. Скажу…
Они опять замолчали.
Когда вновь открылась дверь, впуская Итернира с сопровождением, все молчали.
Жрец долго вглядывался в лица еще не опрошенных, и выбрал в итоге Ригга.
— У меня там мама, — сразу начал Ригг, волнуясь, как только его вывели на свет, — поймите! Мама! Мне же нужно наверх!
— Гордыня! Гордыня гонит тебя. Это грех! — ответил жрец, улыбаясь и делая большие глаза одновременно, — раскайся!
— И тогда вы отпустите меня наверх? — не унимался Ригг.
— Нет, — покачал головой жрец, — посмотри направо, видишь этих молодцов? Они удержат всякого, кто попытается нарушить волю богов. Ясно ли это тебе?
— А разве боги не сами карают за неповиновение? — удивился Ригг.
— Сами, — кивнул головой жрец, — но порой, они действуют через нас, людей. Что с твоей матерью?
— Она больна, — сокрушенно ответил тот, — только боги…
— Если бы богам было угодно, — спокойно и ласково улыбаясь, ответил жрец, — она была бы здорова.
— Может быть, — засомневался Ригг, — они не знают? Боги же не могут знать все?
— Все боги знают все, — ответил жрец убежденно, — да и что им до нас, смертных. Осознаешь ли ты всю тяжесть своих грехов? Грех гордыни и сомнения. Как смел ты сомневаться во всемогуществе богов? Раскаиваешься ли ты?
— Я не знаю… — опустошенно остановился Ригг.
Все это место, все вокруг внушало какой-то необъяснимый священный трепет. Хотелось верить. Хотелось верить этому человеку. Его убедительным словам о богах, улыбке. Ригг обнаружил себя на коленях, в слезах.
— Встань, юноша, — поднял его жрец, — я вижу, ты раскаялся и понял тщету своих деяний. Но скажи мне, раскаялся ли ты настолько, чтобы жить среди нас, выполняя наш долг перед богами.
— Вы же говорили, — смиренно ответил Ригг, — уж коли боги того хотят…
— Ты должен понимать, — наставительно объяснял жрец, — что долг наш не только во встрече тех, кто идет снизу, но и в выявлении тех, кто вынашивает мысли о грехе здесь. Готов ли ты видеть грех среди друзей своих, готов ли принести их в жертву?