— Так эта… ежель надоть… то что ж… — опять пожал плечами тот, — только эта… каким зерном?
Еще внимательнее заглянув в его безмятежные глаза, жрец отчаялся.
— Ну, как там? — спросил Итернир Ригга, когда стукнул засов.
— Раскаялся, — ответил тот.
— И что дальше?
— Идти надо, — ответил Ригг, глядя в стену, — дальше идти наверх.
— Но ведь они говорят, что дальше не пройти! — воскликнул Торок, перестав что либо понимать.
— Внизу тоже говорили, — глухо сказал Ригг.
— Во! — обрадовался Итернир, показывая принцу на охотника, видал?! Учись!
— У него мать больная… — ответил принц.
— Ну и что же, — пожал плечами Итернир, — а у тебя совесть должна болеть, за страну и народ. Лучше вы вот что скажите, вам тоже предлагали заложить остальных?
— Да, — удивленно посмотрел на него Ригг.
Кан-Тун согласно кивнул.
— Ну дела, — воскликнул Итернир, — что творится! И что же, как я понял по неудовлетворенной морде этого товарища в рясе, отказали? Правильно. Всегда знал, Ригг, что ты — настоящий друг, да и про тебя, принц, думал, что ты не совсем пропащий человек. Ай да мы! А не думаете ли вы, дорогие мои попутчики, что нас опять испытывают?
— Зачем? — заговорил Ригг, — зачем все это, боги? Зачем так-то?
— Кто его знает, — ответил Итернир, — может быть, нас слишком много?
Но продолжить беседу не удалось. Вернули Крына, забрав Ланса.
Однако от Ланса жрец так же не добился толку. Тот несокрушимо молчал, игнорируя вопросы и не обращая внимания на пламенные речи, хотя и дал понять жрецу, что он не глухой. Хотя, жрец уже был готов к такому результату.
— Отказал? — спросил Итернир вернувшегося Крына.
— От чего? — недоуменно переспросил тот после некоторой паузы.
— Ого! — обрадовался Итернир, — да наш жрец у стопы Великого сильно сдал за последнее время. Итак, друзья мои, что будем делать?
— Уходить надо, — твердо сказал Ригг.
— А почему, собственно, — вдруг заговорил Кан-Тун, — ты спрашиваешь нас всех, как будто, если идти, то всем вместе. Не пора ли позаботиться каждому о себе. Разве вы забыли, что до верха дойдет лишь один?
— Потому, — любезно ответил Итернир, — что мне кажется, что дошли досюда мы лишь потому, что держались вместе. Если бы не Ригг, мы бы все пропали в болотах, если бы не Крын, не построить нам моста, если бы не Ланс, лежали бы сейчас порубленными. Даже ты, Кан-Тун, помог нам, чего я от тебя никак не ожидал.
— А ты? — вспыхнул Кан-Тун, — что сделал ты?
— Я-то? — сник Итернир.
— Да что же ты, светлый принц, так на него накинулись? — добро проговорил Ригг, — и он тоже помог, а как же? На Стене-то? Правильно он говорит, думаю, вместе держаться бы надо. А то как же?
— Ну, этот вопрос решили, — подвел итог Итернир, — дальше вниманию высокого совета предлагается вопрос о…
Но он был прерван открывшейся дверью. Ланс вошел без посторонней помощи и молча улегся у стены. Молодцы конвоя подхватили и вынесли Торока.
— Ты уже знаешь, о чем я хочу поговорить с тобой, так, мой мальчик? — улыбнулся ему жрец.
— Я слышал, о чем говорили Итернир с Кан-Туном и… — начал Торок, но оборвался на полуслове.
— И… — мягко подтолкнул его жрец.
— И не знаю, что мне думать, — выдохнул мальчик.
— А нет нужды в раздумьях, — улыбнулся жрец, — надо верить, надо слушать голос твоей души.
— Но как же? — удивился Торок, — ведь верховный бог — он бог разума?
— И бог веры, — добавил жрец, — если ты будешь смотреть только на траву, ты никогда не поймешь, что такое деревья. Ты понимаешь? Хотя, я забыл представиться. Мое имя Растерри, жрец у стопы Великого. Можешь называть меня, как хочешь. А как тебя зовут?
— Торок, — ответил мальчик, — у меня еще нет прозвища. Но будет, будет. Обязательно будет.
— Конечно, — согласился жрец.
Они недалеко отошли от строения, где содержались пленники, так, что его не было видно, и сели в густой тени на лавочке.
— Итак, ты присоединился к этим пятерым недавно? — продолжил беседу жрец.
— Да, — ответил Торок, — там, внизу. Мы вместе строили мост. И даже сражались в битве. Они — герои.
— Может быть, мальчик, — кивнул жрец, мягко улыбаясь, — ты чист, как небо над нами. Тебя так легко обмануть…
— Не говорите так о них, я сражался с ними бок о бок, они хорошие люди!
— Может и так, — повторил жрец, — скажи. Теперь, зная истину о Лестнице, раскаиваешься ли ты в своем грехе?
— Да, — невольно вырвалось у Торока, — только Итернир говорит…