Торок испуганными глазами смотрел на все, что делали с его спутниками. Видят боги, он не хотел этого. Он совсем не к этому стремился, уходя из отцовского дома. Но все сделал сам.
— Простите их, — взмолился жрецу, который вел к центру селения, — они… они раскаются!
— Нет, — отрезал тот, — слепой не увидит света.
— Но если они слепы! — в отчаянии закричал Торок, лицо его блестело от слез, — тогда они не виновны в своем грехе!
— Они сами закрыли свои глаза, — сурово ответил жрец.
Они вышли к центральной площади поселения. Здесь жрец остановился, а послушники с факелами встали кругом, оставляя в центре Торока и жреца.
— Что… — взволнованно спросил мальчик, — что теперь?
— Ты нарушил волю богов, — ровным бесцветным голосом произнес жрец, — ты умрешь.
В руках блеснул широкий жертвенный нож, он шагнул к мальчику.
— Нет! — распахнулись его глаза от ужаса, — Я же раскаялся, вы же говорили!!! А-а-а!!!
Но жрец в пылающем кругу света сделал еще один неумолимый шаг, рука метнулась вперед.
— Отдайте его тело огню, — повернулся он спиной к трупу.
И ушел прочь, сопровождаемый двумя безмолвными послушниками.
22
Они оказались в глубокой земляной яме, узкой наверху и расширяющейся книзу. Верх ямы перекрывала решетка из толстых надежных брусьев.
Навалилась усталость и безысходность. Все еще болели руки от пут, после вчерашнего подъема ныли ноги. Казалось, никаких сил уже не осталось.
Только спутники освоились с темнотой ямы, как откуда-то издалека донесся полный отчаяния крик.
— Что это? — испуганно спросил Кан-Тун.
— Да кто его знает, — пожал плечами Итернир, растирая пальцы.
— Вроде, — предположил Ригг, — это на Торока уж очень похоже.
— Да-а, — протянул Итернир, — видать, его путь уже все.
— Что значит все? — вздрогнул Кан-Тун.
— К богам, наверное, его отправили, — мрачно веселился Итернир, — с докладом о проделанной работе.
— Но он же предал нас, — удивился Кан-Тун, — и ты говорил что нас… в общем, мы им для… э-э… для развода. На племя то есть. Так, зачем же его было убивать?
— Ты что, хотел бы, чтобы он остался жив? — изумился Итернир, вот дожили!
— Нет, — возвращалась к принцу былая уверенность, — я хочу понять.
— А-а, — протянул Итернир, — тогда понятно, если так, то даже конечно. Ну, выходит, я ошибался.
— Что-то ты слишком много ошибался, — упрекнул принц, — и как же ты, позволь узнать, собираешься выбираться отсюда?
— Сейчас узнаем, — обнадежил Итернир, вставая.
— Эй! Наверху! — заорал он, подняв голову, — Я в сортир хочу!!!
— Ты уже в нем, — донесся спокойный и рассудительный голос сверху.
— Ну, и что же ты предложишь нам делать теперь? — гневно спросил принц у Итернира, — мы по твоей милости сидим в этой помойной яме!
— Да не надо так горячиться-то, — посоветовал Итернир.
— Я горячусь, когда мне это угодно! — вскипел Кан-Тун, — и не тебе указывать мне. Если бы не ты, мы бы сейчас были наверху. Надо было всего лишь раскаяться! Но такие, как ты!.. Еретик!!!
— Ага, — подхватил Итернир, — а утром нас бы прирезали как свиней! Как этого мальчишку!!!
— Собаке собачья смерть!!! — яростно ответил принц, вскочив на ноги.
— Да что же вы?! — возмутился Ригг, — человек же умер. Мы же с ним вместе…
— Пусть он… — упер палец в Итернира принц, задыхаясь от ярости, — пусть…
— Оставь, — послышался голос Ланса, хотя его самого видно не было, — они хотели убить. Все равно.
Принц проглотил подготовленную реплику, Итернир сдержался и теперь, когда смолки голоса стало даже как будто темнее.
Они сидели, прислонившись спиной к сырым стенкам подземелья, погруженные в свои мысли. И в темноте и тишине, поглотившей их, все казалось еще более безысходным. Все кончилось. Кончилось Восхождение. Кончилась Лестница. Они дошли дальше, чем другие, но не дошли до конца.
Медленно тянулась ночь. В ожидании утра пытались спать, но тревожное ожидание казни гнало прочь усталость и боль. Было мрачно и тоскливо.
— Ты, Итернир, — попросил Ригг, — спел бы. Уж на диво хорошо у тебя это выходит.
— Спеть? — спросил Итернир, тепло улыбаясь, хотя его улыбку и скрала темнота, — может, кто против?
Никто не ответил.
— Ладно, — решил Итернир, — Тогда спою. Я слышал давно одну легенду. Говорят, что где-то далеко. Очень далеко. Ночью на небе тоже светит что-то вроде солнца.
Услышав это, Ланс удивленно повел бровью, но смолчал.
— Сам-то я не видел, — сознался Итернир, — но говорят, что эта штука, ее «луной» называют. Так вот, что она бледнее солнца, хотя и больше. Свету от нее не много, но все же больше, чем от звезд. И еще, она, луна эта, каждую ночь разная. Сначала круглая, как солнце, потом истоньшается с одного боку, и превращается день за днем сначала в полукруг, а потом в серп. И в следующую ночь ее и вовсе нет. Потом появляется тоненьким серпом и снова растет. Пока полный круг не выйдет. А потом снова уменьшается и так все время. Они даже время так меряют. Полную смену луны месяцем называют. И год на месяцы делят. Вот. И они мне легенду рассказывали, откуда она, луна эта на небе взялась. В общем, я песню из этого сложил.