Тяжелый подзатыльник бросил к земле…
Отец сурово посмотрел.
— Я тебе сколько раз говорил, — пророкотал он, заметив в руке топор, — топором летягу не вырубить!
После чего распоясался и принялся пороть сына. Он говорил, что он плотник и сын его будет плотником, и нечего глупостями заниматься. На то других дурней полно. Закончив, грозно пообещал, что, заметив еще раз за таким безобразием, и вовсе прибьет. Сын с искренней старательностью пообещал, что больше не будет. И больше такими делами не занимался. А отец еще часто повторял, что топором не вырубить летяги. Хотя что он называл летягой, Крын так и не понял.
Пока Крын предавался воспоминаниям, спутники коротали ночь за неспешным разговором. И разговор то затихал, то вновь вспыхивал, перебирая воспоминания пройденного пути. Так длилась ночь, пока не исчезли звезды на зарешеченном небе, и само оно не стало из темно-синего серым.
Сверху спустили веревку, и подняли их по одному наверх, где уже ждали плотные ряды молодых, румяных и одинаковых послушников.
Безмолвно послушники выстроились в два ряда, образуя коридор, по которому и направились спутники навстречу своей судьбе. Послушники действовали столь слаженно, что казались единым целым, монолитом, отбивающим всякое желание сопротивляться. Напротив, хотелось подчиняться этой силе, слиться с ней, выполнять повеления и желания этого бога.
Так, шагая в ногу, полусотня послушников в белых длинных одеждах, провела их на круглую площадь. Которая вся была заполнена людьми. Сама площадь и вокруг. После немноголюдья земель принцев и Ватаги было как-то непривычно смотреть на эту толпу. Здесь были все. В центре площади возвышалась гора дров и хвороста, которую венчал помост с пятью столбами. Будущий костер окружало двойное кольцо жрецов, старше, чем те молодцеватые послушники, которые привели сюда пленников. За ними колыхались ряды жрецов, очевидно, привыкших к более мирным занятиям. А уже за этим кольцом стояли женщины и дети. Все эти люди были одинаковы до умопомрачения. Они и стояли одинаково с мрачно осуждающей маской на лицах. Даже дети, как и все взрослые, одетые в длинные белые жреческие одежды, смотрели не по-детски серьезно.
— По-моему, — мрачно заметил Итернир, — кругом многовато зеркал.
Их подвели к помосту, и молодые послушники разошлись, образуя еще одно, внутреннее, кольцо вокруг площади.
— Что-то сейчас будет, — жизнерадостно заявил вполголоса Итернир.
— Молчи, — осек Кан-Тун, — накаркаешь.
— Точно, — согласился Итернир, — а то, и правда, людям праздник испорчу.
Вдруг все головы, словно колосья под ветром, повернулись в одну сторону, стройные, идеально ровные ряды разошлись и к помосту вынесли паланкин Великого, сопровождаемый, кроме носильщиков, дюжиной послушников, с дубинами и дюжиной жрецов, среди которых был и Растерри.
Все люди, кроме тех, что держали дубины наперевес, не отрывая напряженного взгляда от пленников, повернулись к Великому и пали на колени, троекратно склоняя голову к земле.
— Встаньте, дети мои, — пронесся над толпой сильный и глубокий голос, Великий встал на ноги, но несмотря на малый уже рост, казался на голову выше любого из своего народа, — сегодня мы свершим то, ради чего боги привели нас сюда! Нарушившие волю богов погибнут!
Все люди общины жадно ловили каждое слово Великого.
— Возведите их на костер! — приказал Великий, взмахивая рукой.
Тотчас, словно ниоткуда появилось шестеро послушников, несущих лестницу. Они прислонили ее к помосту и пленников подтолкнули наверх.
Те поднялись, не сопротивляясь, хотя и без всякой охоты. Правда, Крын наотрез отказался идти, но его подхватили на руки и доставили против желания.
— Отдайте им все, с чем они пришли на эту землю! — приказал Великий, и голос его с каждой фразой, с каждым вздохом благоговейно внимающих каждому слову людей, становился все сильнее и властней.
Появилось пятеро жрецов, несущих дорожные мешки и оружие. Поднявшись на помост, они сложили все перед пленниками.
Никто не мешал поднять оружие, и они сделали это, хотя и преследовало постоянное ощущение подвоха.
— Этого Великого надо бы в заложники, — предложил Итернир, мы, Ланс с тобой, остальные прикроют. Идет?
Вооружившись, они встали спина к спине, напряженно глядя на окружавших людей. Итерниру не ответили молчаливо одобряя.