— Явился — не запылился, — встретила Лилька Теплякова, ошпарив его злым взглядом своих светлых, как вода в ручье, глаз. — Давай переодевайся и за работу!
Менее чем через час машина была разгружена, товары разложены по полкам и холодильникам. Тепляков за те месяцы, что работает в магазине, вполне изучил свою хозяйку, и по ее как бы отсутствующему виду знал, что нового скандала не избежать, что Лилька внутри вся так и кипит и молча честит его всеми ругательствами, какие только накоплены в русском языке. Тем более что он уехал, не сказавшись, куда и надолго ли, ждать его или нет.
А народ все шел и шел, но все больше бабки да местные пьянчужки: одни за хлебом, солью, колбасой и всякими консервами, другие за пивом и водкой, третьи, опустившиеся на самое дно, в робкой надежде угодить хозяйке, и тогда та, по доброте своей душевной, сунет им бутылку-другую, а уж закусон они раздобудут сами: на дворе ранняя осень, в огородах чего только нет, а им и надо-то пучок лука да пару огурцов. А то еще и такое случается время от времени: завалится какой-нибудь шальной «предприниматель-бизнесмен» с туго набитой мошной, не зная, как ею распорядиться, ну, тогда уж и совсем разлюли-малина — можно так потешить душеньку, что хватит на целую неделю. И даже останется.
Но к девяти вечера, когда уж совсем стемнело, поток покупателей иссяк. Вдвоем они закрыли окна изнутри железными ставными, затем разделились: Лилька заперла железную дверь на два внутренних замка, а Тепляков снаружи для вида повесил замок амбарный. После чего сел на лавку под навес с дровами и закурил: на второй этаж, который был их жильем, подниматься не хотелось. И вообще он не знал, чего ему хочется, а чего не очень. Он курил и поглядывал иногда на светящиеся окна второго этажа, которые не столько манили его к себе, сколько вызывали мрачные мысли.
Когда-то весь этот двухэтажный дом, сложенный из кирпича до второго этажа, а до железной крыши рубленый из сосновых бревен, принадлежал Хорьковым, то есть Лилькиным родителям, и в нем, по местным меркам, жила довольно крепкая семья из четырех человек.
Глава 5
Тепляков легко нашел улицу Красноармейскую, а на ней фирму «Кристалл». Фирма помещалась в бывшем детском саду, здесь остался забор, сваренный из толстых металлических прутьев с претензией на некоторую художественность, часть деревьев и кустов; зато там, где когда-то красовались разноцветные домики, грибки и песочницы, стояли на асфальте легковушки самых разных марок, а окна были прикрыты стальными решетками. При входе в калитку Тепляков нажал на кнопку, и тут же, хотя вовсю светило раннее осеннее солнце, вспыхнуло несколько ламп и прямо в лицо уставилась телекамера. После этого что-то щелкнуло, и калитка отползла в сторону. Потом он миновал тяжелую стальную дверь и уперся в вертушку, сбоку от которой за толстым стеклом сидел охранник. Тепляков протянул в окошко свой паспорт, охранник сверил его со списком и только после этого разрешил следовать дальше.
— Двадцать четвертая — по лестнице на второй этаж, третья дверь направо, — привычно сообщил он, возвращая паспорт.
Пока Тепляков шел по указанному маршруту, он глазел на стены, украшенные большими фотографиями, на которых мускулистые парни били руками и ногами по боксерским мешкам, сходились друг с другом в рукопашных схватках, прыгали сквозь бушующее пламя, стреляли из пистолетов и автоматов в тире, в поле, лежа и стоя, на бегу и в прыжке, с машин и мотоциклов, сопровождали солидных красногалстучников, с подозрением кося по сторонам, сдерживали напирающую толпу и прикрывали от дождя своих подопечных. Из этой фотовыставки даже Теплякову, еще не вполне освоившемуся со многими сторонами гражданской жизни, нетрудно было понять, что здесь располагается фирма, готовящая телохранителей и охранников различных амплуа.
Тепляков открыл тяжелую дверь и переступил порог означенной комнаты. И увидел Элен, сидящую за столом перед плоским экраном компьютера. Сбоку от нее стояли тумбочка с телефонами, шкаф со множеством ящиков, за спиной располагались два зарешеченных окна, а слева и справа от входа — двери, обитые дерматином.
Тепляков поздоровался, Элен в ответ кивнула головой и мило улыбнулась.
— Присаживайтесь, — предложила она телефонным голосом. — Илья Константинович скоро освободится. — И добавила с легкой усмешкой на ярко накрашенных губах: — Куртку можете повесить на вешалку.