– А? – покосился на него Пряхин. – Ну так заходи ко мне, Иван. Раз дело. Заходи.
Ивану не хотелось тащиться в кабинет, где Пряхин сразу станет чинушей, функционером, лицом облечённым и всё такое прочее, и в голосе его невольно прорежется холодок официальности.
– Пропуск… – заторопился он. – Я, видите ли… Пропуск мне…
– Заходи, Иван, заходи. Я через пару минут на месте буду, наведаюсь только к заму и – буду. Заходи.
Говорил это Пряхин нервно как–то и тоже, кажется, торопился – избавиться от Ивана, поскорей оказаться в своём кабинете. Ничего не оставалось, как уступить.
Иван долго ходил перед закрытой дверью с табличкой «ОК» – ждал. Обед заканчивался и время уже зашкалило на две минуты за крайний срок, а Пряхина всё не было. Порядки в НИИ были не так чтобы очень уж строгие, но когда минутная стрелка уползла за цифру «2», Иван сдался.
К счастью, в коридоре, на пути обратно в свой кабинет, он встретил Пряхина. Тот стоял у доски «Информация» и читал вывешенные там объявления, списки и схемы спасения на случай пожара.
Увидев Ивана, Пряхин протянул руку.
– Здравствуй, Иван. Как рабочий денёк?
Иван оторопело пожал протянутую руку. «Заработался, бедняга», – подумал про кадровика.
– А я как раз вас ищу, – сказал он с осторожной улыбкой.
– А чего меня искать, – заулыбался и кадровик, – я всегда в своём кабинете. Заходи, поболтаем.
– Да–да, конечно, – проигнорировал Иван отговорку. – У меня к вам дело.
– Заходи в кабинет, Иван, – бубнил Пряхин. – Я всегда на месте.
– Пропуск. Мне нужен…
Но Пряхин не дослушал – вдруг рванул по коридору быстрым шагом, будто вспомнил невзначай о срочном деле. Иван решил не выпускать добычу – пошагал следом.
– У меня с пропуском проблема, – сказал он, когда вошли в кабинет и Пряхин уселся за свой стол, напялил очки, принялся перебирать бумаги и напряжённо смотреть в монитор компьютера.
– А–а–а, это ты, – поднял он глаза от монитора, будто только что увидел Ивана. – Зашёл–таки поболтать?.. Что ты там о проблемах–то? Проблемы – не наш стиль, Иван. Смысл нашей работы как раз в том и заключается, Ваня, чтобы у родины было меньше проблем.
– Мне пропуск нужен, – с надеждой вздохнул Иван.
– Да хоть десять, – улыбнулся Пряхин. – Приноси фото и в пять минут всё оформим.
– Фото?
– Ну да, три на четыре.
У Ивана, конечно, фотографии не было. А чтобы сделать новую, нужно было выйти из института. Вот такая закавыка, гражданин полковник в отставке.
«И даже не поинтересовался, где мой старый пропуск!» – думал он с неожиданной злостью, осторожно прикрывая за собой дверь отдела кадров.
Рабочий день тянулся невыносимо долго. А вечером, у турникета, его с холодной улыбкой встречал закавыка Заковынец. «Ну–ну, приятель, – говорил его взгляд, – думаешь на дурачка пролезть? А давай, попробуй…» Иван игнорировал его ехидную улыбочку и с серьёзным видом попытался миновать цербера. Однако тот ухватил злоумышленника за локоть, бесцеремонно оттащил в сторону, взял за грудки и, встряхнув немного, прижал к стене.
– Ты вот что, парень, – так, чтобы никто больше не слышал, прошептал он в самое Иваново лицо, воняя в него жареной картошкой с печенью и луком, – ты меня не волнуй лишний раз. Я человек нервный по причине долгой государевой службы и таких, как ты, мразюков, давил, давлю и давить буду, понял? Ещё раз сунешься без пропуска, я тебе… я за себя не отвечаю. Андерстенд?
Иван кивнул. А что ему оставалось?
– У меня на совести, – не унимался Заковынец, – шесть иностранных агентов. Компрендес? Живыми не брать – такая, парень, эт самое, была у меня личная установка совести. И не брал. И тебя не возьму, сучёныш. Ферштеест? Я самого Лэхема, эт самое, брал. Такой же борзый был, как ты, всё норовил, эт самое, без паспорта… А я его – за жабры, и головёшкой – вот этим вот местом, затылочком вот – об арматурку, что из стеночки торчала. Арматурка–то, слышь, из глазика у него, эт самое, вылезла. Анлыёр мусун? Вкурил?
– Вкурил, – пропыхтел Иван.
– Молодца! – улыбнулся полковник и отпустил вспотевшего Ивана. И хлопнул по плечу, напутствуя: – Иди, гражданин, трудись на благо великой нашей страны.
– Так ведь кончился уже рабочий день, – пролепетал Иван. – Мне бы домой… а, гражданин полковник?
– Иди, Ванюша, иди, – смягчился гэ–бэшник. – Вот выправишь себе новый пропуск, тогда и приходи, мой хороший, тогда я тебя и выпущу по всем правилам. И впущу, эт самое, и выпущу.
Поесть ему приносили из дома, кто сколько мог. А после очередной получки жизнь и вообще пошла в гору – теперь Иван просто давал денег Анне Борисовне или Вере Владимировне, вместе со списком покупок, и добрые женщины приносили всё необходимое да ещё и проявляли женскую заботу, докупая то, на что у Ивана не хватило соображения. Костюкин по Ивановой просьбе сходил к нему домой и принёс оттуда хранившуюся на всякий случай в темнушке старую раскладушку. Жизнь постепенно налаживалась.