Сульджан спросил:
― Есть идеи, Чикайя? Кто бы эго мог быть?
― А кто бы мог быть таким идиотом? думал на Тарека, но что-то не вытанцовывается. Если только он не блефует настолько искусно…
Хайяси покачала головой.
― Не Тарек. Я слышала, что Защитники раскололись почти поровну на голосовании, но он был среди тех, кто выступил за мораторий.
— Ты говоришь, что они раскололись почти поровну. Насколько
― Ближе, чем я ожидала, — ответила она. — Против выступили почти сорок процентов, в основном новобранцы.
― Сорок процентов… — Чикайя до последнего надеялся, что Мурасаки и Сантуш высказали мнение немногочисленных экстремистов, Впрочем, они могли ими и быть. Не надо быть искренним сторонником геноцида, чтобы проголосовать против моратория. Достаточно просто усомниться, что уничтожение Той Стороны возымеет столь огромные последствия. Очевидно, у многих новобранцев не нашлось времени ознакомиться с незнакомой физикой ошеломляющей сложности и размаха. Они могли просто не поверить, что доказательства существования сигнального слоя правдивы, даже если это подтверждают их собственные эксперты.
Янн сказал:
― Мы не вправе исключать, что у кого-то в нашем собственном лагере уже плавится мозг. Мы добивались моратория, но это совсем не означает, что этого хотели все из нас.
Сульджан вздохнул.
― Это очень даже верно, и все же… с учетом временных показателей я не верю, что это был кто-то из нас.
― Но именно таковы и могли быть их намерения, — предположил Умрао. — Кто-то надеется, что их поползновения , и нас выбросят с «Риндлера» — что автоматически отдалит Защитников от создания полностью боеспособных планковских червей на несколько столетий.
Расма ответила:
― Все, что осталось от доброй воли к сотрудничеству между фракциями. Все, что мы могли бы узнать за год моратория. Вот чем они рискуют.
― Нейтральным специалистам будет позволено продолжать исследования, — указал Умрао.
Чикайя сказал:
― Ни для какой фракции не будет полезно вылететь за борт. Это должен быть кто-то действительно уверенный в успехе.
― И какого рода этот успех? — спросила Хайяси. — Они хотели перехватить управление кораблем. Чего ради?
Внезапно у стола материализовался Бхандари.
― Терпеть не могу влезать без предупреждения, но если кто-нибудь из вас интересуется, как там дела в реальном мире…
Он развернул перед ними рамку, в которой возник вид одного из тросов «Риндлера». Шестеро человек лезли по нему и в данный момент находились недалеко от вершины одного из модулей, медленно взбираясь к концентратору. На спине у каждого было что-то громоздкое, коробкообразное, выглядевшее так, словно его наспех стачали из набора базового инструментария для экспериментов с Барьером. Чикайя не узнал «альпинистов-любителей», потому как на них были одинаковые серебристые скафандры. Он попросил корабль сопоставить очертания лиц с анкетами людей, присутствовавших на борту. Оказалось, что это Мурасаки, Сантуш и еще четверо новобранцев. Все они прибыли более или менее одновременно с Пфаффа.
Расма исчезла из виртуальности, одновременно Чикайя почувствовал, как она трясет его за плечи.
― Вставай!
На мгновение утратив ориентацию, он повиновался.
― Зачем? — спросил он. — Что они, по-твоему, делают?
― Не знаю, но лучше приготовиться к самому плохому варианту. — Расма схватила свою банку скафандроспрея и торопливо обрызгала его. — Теперь распыли на меня. Быстро!
Чикайя сделал, как она сказала.
― К самому плохому? А чего ты ожидаешь?
― Они же направляются к двигателям, разве не так? Можешь придумать этому невинное объяснение? Давай сразу в челнок.
― Тебе не кажется, что ты слишком уж предусмотрительна? Я сохранился этой ночью. Даже если мы погибнем здесь, я тебя не забуду.
Расма улыбнулась и покачала головой.
― Прости, но вынуждена развеять романтику. Я думаю о большем. Если эти люди вознамерились отобрать у нас «Риндлер», кто-то должен остаться в живых и защитить Ту Сторону. Из тех, кому я доверяю в этом вопросе, ты к челноку ближе всего.
Чикайя вскочил и стал натягивать одежду.
― Тогда пойдем вместе.
― Нет. Пока мы не поймем, что творится, лучше действовать порознь. Они могут как-то повредить челнок, и мы его потеряем. Лучше, чтобы один из нас спасался в челноке, пока другой пытается преградить им путь к концентратору.
Чикайя разозлился, но понял, что аргумент не лишен смысла. В конце концов, она же ему не приказывает. Надо действовать как можно оперативнее, а пререкания, кто главнее, этому только помешают.
Он запросил вид челнока у корабля. Оказалось, что тот все еще на приколе и внешне выглядит как обычно. Тем не менее исключать возможность саботажа пока было нельзя.
― Ты поднимешься вслед за ними? — спросил он.
― Если разработчики доверят мне такую миссию.
― А как эта шестерка прорвалась наружу? Что-то непохоже, чтобы Бранко их вышвырнул.
Расма закончила одеваться.
― Они на тросе, который соединяет модуль с мастерской. Вероятно, они делали вид, что работают над каким-то вакуумным сенсором. — Она окинула каюту прощальным взглядом, точно приводя все воспоминания в окончательный порядок.
Чикайе болезненно захотелось коснуться ее, но он не осмелился отягощать расставание.
Выйдя в коридор, он спросил:
― Если что-то пойдет не так, где встречаемся?
― Моя ближайшая РКЛна Пфаффе. Если сигналы подтверждения идентичности прекратят поступать, она проснется первой.
― Как и моя.
― Тогда там и встретимся.
Она улыбнулась.
― Но я все-таки хотела бы не столь радикального воссоединения.
Они подошли к лесенке.
― Береги себя, — сказал Чикайя.
― В предпочтительном списке личностных качеств, которые мне бы здесь пригодились, осторожность отсутствовала. — Она приложила ладони к его лицу и коснулась его лба своим. Чикайя слышал ее дыхание. Восхищенное возбуждение и страх переполняли ее. Она явно не последовала собственному совету насчет адреналина. Для такой миссии спокойствие будет только лишним.
После этого она выпустила его из объятий, развернулась и побежала вверх по лестнице, не произнеся ни слова.
Чикайя спустился на прогулочную дорожку и спросил у корабля, что происходит в мастерской. На главной сборочной платформе, открытое внешнему вакууму, покоилось нечто вроде наполовину готовой заготовки сенсора. Никаких ключей к разгадке замысла Мурасаки и ее пособников он не нашел. Зачем они поднимаются в концентратор? Хотят перевести двигатели на форсаж-режим и угнать «Риндлер»? Это невозможно. Ну, го есть задача полегче, нежели взять под контроль систему управления кораблем, но ненамного. Но предположим, что авантюристы настроены предельно оптимистически. Как они поступят, достигнув этой цели? Бегство от Барьера только замедлит работу обеих фракций.
Обозревая мастерскую, Чикайя заметил темный порошок на полу, у самого шлюза.
― Что это? — поинтересовался он у корабля.
― Кровь.
Атмосферы в мастерской не было. Чтобы порезаться через скафандр, требовалось приложить очень существенные усилия, так что на халатность это не спишешь.
― Покажи мне, когда ее пролили.
Корабль прокрутил ему запись пятнадцатиминутной давности. Он увидел Сантуша, выходящего через шлюз. С его пальцев текла кровь, заливая пол. Его скафандр только начал наливаться серебром, чтобы противостоять холоду космоса, и Чикайя ясно различал его лицо. Одна ноздря была забита красными и черными комочками, по виду происходившими из дыхательной мембраны скафандра. Глаз над нею был полуприкрыт, веко набухло и кровило. В целом вид у Сантуша был такой, словно ему только что от всей души врезали по лицу стальным бруском. Неужели он с кем-то подрался? Сущее безумие.
На аллее Чикайя увидел Кадира, бежавшего ему навстречу. Они с подозрением уставились друг на друга. Кадир опомнился первым, развел руки в жесте, выражавшем полнейшую невиновность.
― не с этими лунатиками, мы их выгнали!
― Ты знаешь, что происходит?
― Ну, я знаю, что они выступили против меморандума, но я понятия не имею, чего они сейчас хотят добиться. Бираго с ними заодно. Но только с ним я общался. Остальные были не очень-то разговорчивы. Они объявили, что такие же странники, как и ты, но ни с кем особо не контачили, только между собой. Правда, на путешественников они не очень-то похожи. Те, стоит тебе высказать мнение, отличное от их собственного, обычно не останавливаются на половине фразы и не смотрят на тебя так, словно у тебя отросли крылья.