— Лос-Анджелес — это что-то особое, — любил повторять Бонзо. — Он необыкновенный. Он — декадентский.
Дома в Англии цеппелины жили нормальной прозаичной семейной жизнью. Но гастроли — особенно Лос-Анджелес — становились местом излишеств. Конечно, мы проводили больше времени в американских аэропортах, где смотрели телевизор или говорили о музыке. Больше времени мы торчали в студиях, и ещё больше — на сцене. Но до сих пор в моей памяти живо вплывают некоторые самые дикие, безумные эпизоды. По ночам мы оказывались в положении, когда делать можно было всё, что угодно. А Лос-Анджелес был Меккой для свободомыслящих девушек, отзывчивых и покладистых. Для группы из рабочего класса Лос-Анджелес казался Землёй Обетованной.
Я сидел в бунгало Джона Бонэма как-то вечером, с нами были девушки. И хотя мы отнюдь не были Казановами, но тоже могли оставить несколько зарубок на видавших виды кроватях отеля. К тому времени мы опустошили несколько бутылок, и заняли свои места. Одежда в беспорядке валялась на полу.
Пока я кувыркался с подругой по имени Робин из Санта-Моники, Бонзо решил перевести дух и сходить на кухню выпить воды. Там он обнаружил две большие банки запечённых бобов, в нём моментально проснулся повар.
Бонзо открыл банки и поскакал с ними в спальню.
— Ужин! — объявил он. — Идите кушать!
Мы с Робин с ужасом подняли глаза, и увидели Бонзо, державшего банки над нашими головами. Он опрокинул холодное содержимое банок на наши обнажённые тела.
— Ах ты мудак! — вскрикнул я, тщетно попытаясь спрятаться от линии огня.
Через пару секунд мы с Робин плавали в липком озере из бобов, забрызганные с ног до головы. Прямо-таки сцена из «Тома Джонса».
Не успели мы перевести дух, как в номер вошёл Питер и уставился на пейзаж. Обычно он негативно реагировал на подобные инциденты, но не в этот раз.
— Питер, — взревел Бонзо. — Бери ложку и угощайся!
Питер засмеялся и решил принять участие в озорстве.
— Коул, презренный червяк, тебя хоть чему-нибудь учили? Дай-ка я тебе преподам урок утончённости.
Он вытащил из буфета полную бутылку шампанского, встряхнул её, снял пробку и окатил нас с Робин содержимым.
У Бонзо на глаза слёзы наворачивались, когда нам пришлось выезжать из отеля. В последнюю ночь он изрядно выпил и решил поиграть в доктора. Он позаимствовал белый халат и тележку у портье и посадил в неё девушку по имени Кэнди, симпатичную юную блондинку из Майами, с которой мы познакомились в первом туре. Она тайком пробралась в отель и не прочь была позабавиться с цеппелинами. Они её не разочаровали.
Бонэм раздел её в тележке, пока он стаскивал с неё одежду, глупо хихикал. Когда она осталась в чём мать родила, Бонзо объявил:
— А теперь, дорогая, займёмся хирургией.
Он заскочил в ванную и вернулся с помазком, кремом для бритья и бритвой.
— Милая, больно не будет, — сказал он Кэнди, которая покорно лежала в тележке, пока он наносил на её интимные места крем.
Следующие десять минут мы по очереди брили её вагину: Роберт энергично и большими мазками… Джимми со страстью Родена или Микеланджело. Кэнди не могла остановиться от смеха.
Когда мы закончили и любовались полученным результатом, Роберт неожиданно издал душераздирающий вопль, прервав наш праздник.
— Блядь! Бонэм, как ты мог? Как?
Роберт схватил кисточку и помахал ею в воздухе.
— Это мой. Сука, это мой помазок.
Все, кто находился в номере, взорвались от смеха. Джон Пол хлопнул Роберта по плечу:
— Приятного бритья.
Но не все девушки, с которыми мы тусовались, были такими же красотками, как Кэнди. И мы могли выбирать. О непривлекательных девицах — на которых смотреть страшно, Бонэм говорил:
— Если ты позволишь этим крокодилам пролезть в номера, ты уволен!
Пластер Кастерз были из тех назойливых девиц, которые нагло злоупотребляли нашим гостеприимством, несмотря на все просьбы уйти. Они хотели сделать гипсовые слепки с эрегированных членов участников группы, возможно, чтобы выставить их в зале славы рок-н-ролла. Однажды Синтия Кастер рассказала нам, как они делают эти слепки.
— Сначала мы возбуждаем музыкантов, любым способом. Затем моя ассистентка делает слепок, а я самоотверженно ублажаю музыканта. Она очень талантливая. Вы, парни, должны попробовать. Это ведь форма искусства.
Может и так. Но Роберт пошутил по этому поводу:
— Мой член не встанет на эти толстух.
Я знал Пластер Кастерз со времён Yardbirds. Они не изменились: здоровенные и недалёкие бабы. Думаю, цеппелины предпочли бы воздержание, если бы кроме них не было никакой альтернативы. Я бы точно воздержался.