— Полагаю, это часть игры — заметил Роберт. Тем не менее, он презирал этот аспект бизнеса — сидеть и прилежно отвечать на вопросы людей, чьи знания о музыке вызывали лишь умиление.
Эдди Баркли, его фирма Barclay Records распространяла пластинки Led Zeppelin во Франции, уговорил Питера отправить группу через Ла-Манш и сыграть часовой концерт на частной вечеринке в честь выхода Led Zeppelin II.
— Пусть группа скажет своё слово с помощью музыки, — сказал Эдди. — Они сыграют несколько песен, а промоутеры и люди из СМИ полюбят их.
Звучало заманчиво. Но даже самые хитроумные планы могут пойти не так.
Мы заехали в «Вестминстер», дорогой отель из ста номеров, с мраморными каминами и паркетными полами. Отель располагался на Рю де ла Пэ. Когда мы заселялись в номера, зазвонил телефон. Это был Клайв Кулсон.
— Ричард, мы тут настраиваем аппаратуру для шоу. Я не думаю, что группа захочет услышать это, но наша сцена — боксёрский ринг. Они же никогда не играли на таком раньше. Думаешь, они захотят играть на ринге?
Я знал ответ, даже не спрашивая музыкантов.
— Это абсурд, — ответил я. — Убирай аппаратуру, Клайв. Команда не будет играть сегодня. Если они хотят услышать кого-то на боксёрском ринге, пусть предложат контракт на запись Мохаммеду Али!
И хотя в тот вечер не было живой музыки, мы сами на вечеринке появились.
— Ведите себя как можно дружелюбнее, — советовал Питер перед выходом из отеля. — Я знаю, как ужасно всё это терпеть. Мне тоже придётся несладко проводить время. Давайте сомкнём зубы и сделаем это.
Мы продержались на вечеринке, делая вид, что отлично проводим время, общаясь с прессой. Мы также узнали, насколько влиятелен Эдди Баркли в кругах французской прессы. И хотя группа не выступала живьём, рецензии на наше «шоу» появились в газетах на следующий день. «Zeppelin раз за разом вызывали на бис, — писал один критик. — Даже капризные менеджеры звукозаписывающих компаний хотели ещё и ещё. Не важно, что играла группа — Good Times, Bad Times или Ramble On — толпа жаждала большего.
— О, брат — проворчал Джон Пол, прочитав отзывы в парижских газетах. По поводу острых отношений группы с прессой он пошутил, что французские статьи — лучшее, что про них написали. В то время так оно и было.
Может быть, так нужно привлекать прессу на нашу сторону, — сострил Джимми. — Просто не будем приезжать на концерты! Наши призрачные выступления критикам нравятся больше.
Когда вечеринка в Париже окончилась, наши пути разошлись. Мы по отдельности поехали развлекаться дальше по клубам, взяв нескольких роскошных подруг, работавших на Баркли.
— Держитесь подальше от неприятностей, — предупредил Питер, зная, что его вялый совет никто не примет во внимание. Но он всё же посчитал своим долгом предупредить нас. — Я хочу уехать завтра из Парижа без лишних шрамов.
На следующее утро я проснулся в одиннадцать утра и позвонил в номер Бонэма, чтобы узнать, не хочет ли он позавтракать. Тот не ответил; не услышал я никакого шума, когда постучал в дверь.
— Гад дрыхнет без ног, я знаю, — подумал я. — Нужно всё равно его разбудить.
Я вылез из окна собственного номера на третьем этаже, решив, что смогу дойти до Бонэма по уступу, и залезть в его окно. Перед началом путешествия длиной в двадцать метров я посмотрел вниз на улицу и сразу понял, что если подскользнусь или чихну, то могу потерять равновесие с серьёзным риском для жизни. И вояж показался куда более опасным, мне нужно быть более осмотрительным. Шаг за шагом.
— Иди медленнее, Ричард, — сказал я себе. — Не торопись, у тебя впереди целый день.
На полпути я услышал крики с улицы. «Эй вы там, лучше заткнитесь», — думал я. Отвлекать меня нужно в последнюю очередь.
Разговор на улице, в основном, был на французском, я почти ничего не понял. Я не решался смотреть вниз, а вместо этого фокусировался на достижении цели без травм. Когда я всё же глянул вниз, то увидел внизу постепенно растущую толпу, наблюдавшую за моим походом. Когда я им помахал в ответ, появились два жандарма.
Наконец до меня начал доходить смысл слов на французском.
— Спускайтесь и как можно скорее, — кричали мне. — Если вы идёте в Картье, то знайте — магазин под охраной. Не делайте глупостей, мы хотим вас допросить.
Картье! О чём они говорят?
А потом я понял, что магазин «Картье» находится рядом с отелем. Видимо, жандармы решили, что имеют дело с парижским воришкой, намеревающимся спереть драгоценностей на несколько тысяч франков.
Я вдруг занервничал, что не рекомендуется делать на уровне третьего этажа. «Если они выстрелят и зададут вопросы потом, — подумал я, — то у меня проблема». Я сменил направление и попятился к себе в номер. По пути я улыбнулся им и помахал рукой, надеясь, что они передумают стрелять.