Джимми тоже питал страсть к путешествиям. Но в отличие от Роберта, он не был связан семейными узами, удерживающими человека дома. В частности, Джимми привлекал Дальний Восток, благодаря увеличивающемуся интересу к восточной философии и мистицизму. Он хотел впитать восточную культуру из первых рук и в то же время познакомить эти страны с рок-н-роллом.
Джон Бонэм и Джон Пол Джонс не были в восторге от путешествий. Они комфортнее чувствовали себя дома, проводя время с семьями, вместо болтания по аэропортам и отелям. На самом деле, когда речь заходила о семьях, проявлялась мягкая сторона Бонзо и Джонси. Особенно у Бонзо, что удивляло многих. На гастролях он вёл себя иногда как чокнутый, но его жена Пэт придавала стабильности и была той спокойной гаванью, в которой он мог быть просто Джоном Бонэмом. Многие люди никогда не видели теплоты от Бонзо, думаю, это одна из самых ценных черт характера Бонэма.
В 1971-м Джимми и Роберт насели на своих товарищей с предложением исследовать новые территории. В конце концов, после нескольких недель обсуждений, Джон Пол и Бонзо сдались. В итоге получилось шесть выступлений в Японии за неделю — в Токио, Хиросиме, Осаке и Киото.
В конце сентября мы полетели туда первым классом, и с первого дня я почувствовал, что это будет событием, хоть и коротким. Да мы были там из-за музыки. Но внесценические вещи никогда не выпадали из нашего поля зрения. Случалось необычное, один странный эпизод за другим.
На первом концерте в токийском Будокане Роберт вышел, держась за рассечённую губу. Травмы и болячки никогда особо не мешали ему петь. Но он ни единой ноты не успел спеть, а внимание привлёк к себе моментально. Репортёры забросали его вопросами, но он отказался обсуждать происшедшее.
— Не суйте нос не в своё дело, — ответил Роберт одному журналисту. — Это касается меня и Бонзо.
У Бонэма и Планта были интересные взаимоотношения, очень двоякие. Они были друзьями долгое время, но иногда бранились, словно супруги, знающие друг друга слишком хорошо. Ссоры возникали из за тривиальных вещей, но вражда длилась недолго.
И за кулисами зала Будокан парочка продолжила выяснять отношения из-за счета за бензин на тридцать семь фунтов, который им выставили во время совместной автомобильной поездки по Шотландии. Бонзо заплатил, но устал просить Роберта возместить часть расходов.
В конце концов, в Японии Бонзо надоело спорить. Он решил, что лучше всего будет высказать свою позицию с помощью кулаков и рассёк Роберту губу до крови, от чего та и распухла.
Роберт обалдел, не столько от боли, сколько от эмоционального потрясения. Он начал материть Бонэма, в то же время зажимать губу платком. Через минуту должен был начаться концерт. Я никогда не слышал, чтобы они обсуждали удар Бонэма.
— Роберт и я знаем друг друга так долго, что в ссорах нет никакой злости, — сказал мне Бонзо. — Мы таким образом иногда выражаем свои эмоции.
К 1971 году Led Zeppelin так прославились и разбогатели, что могли позволить себе заплатить любую цену за качественное шоу. В Японию мы взяли Расти Братша, совладельца компании Showco из Далласа, и его звуковую систему, которая была лучшей в этом бизнесе. Я чувствовал, что лучше потратиться на собственное оборудование, чем полагаться на местную аппаратуру и здешних инженеров. И это было правильным решением. По всей Японии музыку Zeppelin принимали на ура. И хотя рок-музыка было относительно новым явлением в Токио и Японии в целом, детишки знали нашу музыку хорошо. Японцы имеют репутацию более сдержанных и тихих людей по сравнению с западными, но фанаты на наших концертах распахнули свои кимоно и расслабились по полной. С первых нот «Immigrant Song» и до последних тактов выхода на бис, аудитория одобрительно гудела. Шоу отличались друг от друга, но толпа особенно горячо реагировала на старые стандарты, типа «I'm a Man» Бо Диддли, «Maybellene» Чака Берри и «Twist and Shout» группы Isley Brothers. Должно быть, они знали рок-н-ролл лучше, чем мы думали.
Лично для меня музыку перекрыли другие события из повестки дня. Без паранойи, которую я чувствовал в Америке, мы жадно вкушали ночную жизнь Японии. В первый вечер в Токио Татс Нагасима, наш промоутер, привёл нас, по его словам, в самый элегантный ресторан Токио.
— Вы будете поражены, — пообещал он.
Татс оказался прав. Подали сукияки (блюдо из мяса, порезанного тонкими ломтиками и обжаренного с овощами) и темпура (блюдо из рыбы, морепродуктов или овощей; порезанные на кусочки продукты обмакивают в кляр, а затем жарят в кипящем масле). Традиционную японскую музыку исполняли на кото и самисене. Самое главное, саке лилось рекой, а юные дружелюбные гейши были везде.