– А как с «Ударом»? Не собачитесь?
– Не. Договорились с ними сразу, что награбленное пятьдесят на пятьдесят делим. Неплохо мы тут поживились, кстати. Даже при таких раскладах вооружения и экипировки нам тут на несколько боевых отрядов хватит, а уж патронов – хоть в воздух пали. Нам бы раньше все эти запасы. Глядишь, и этих-то вынужденных союзников по струнке построили бы. – Последнюю реплику он прошептал.
– Ага. Построили бы. Уже год строите друг друга хрен поймешь из-за чего. Теперь у нас общий враг, Рэй, так что забудь о том, чтобы ставить кого-то по струнке. Хорошо, я помогу с «буханочкой».
– Отлично! Быстрее управимся.
– Я только посижу тут еще минутку, сигаретку стяну одну.
– Все из-за него, да? Из-за того, кому ты крест поставил? Ты из-за него так жестоко развалил этому говноеду череп? Честно, я впечатлен и одновременно напуган.
– Мне его жаль, Андрей. Кона, не Малинина. Нет, правда, жаль. Друг, – кивнул Никита на могилку. – Мне жаль оставлять его здесь. Одного. Смешно. Не думал, что буду его жалеть. Знаешь, все то время, что я жил отшельником, я представлял, как убиваю его. Каждый день представлял. Все мечтал сомкнуть пальцы на его шее, выдавить из него жизнь. Или сжечь в аномалии. Расчленить. Расстрелять. Да много чего. А потом я его простил. Простил, понимаешь? Разве так бывает?
– Никит, я тебя почти не знаю и уж точно не могу проанализировать, что там у тебя в башке творится. Но я знаю, что такое братство. А Кон был твоим братом, пускай все так и обернулось в итоге. Но это не забывается. Вы все, Лис и компания, – один за всех и все за одного, как мушкетеры. Я ж говорю: так просто не забудешь.
– Может быть, дело и в этом. А может быть, дело в том, что у меня отняли объект ненависти и мне теперь просто незачем жить. Кто знает… Кстати, Андрей, ты не подмечал, а? Я вот не задумывался раньше, хотя убивал частенько. Смотри, любопытно-то как: сегодня – человек, а завтра – деревянный крест. Есть в этом что-то забавное. Ты не находишь? Что-то ироничное.
Андрей ничего не ответил.
Глава 2
Ничто не вечно под луной
– Не трать силы. Их у тебя почти не осталось, – сказал ему Рохля.
– У меня еще есть шанс. Ты мне, похоже, ребра переломал своими пульками. А пара ран… и не такое переживал… дождусь своих и выберусь. А у тебя шансов нет, – сказал Кот и замолчал на добрую минуту. Потом продолжил: – Не найдя ничего, ты застрелишься. Они все стрелялись.
– Дождаться своих? «Анархистов»?
– Совсем тупой? «Анархистов», считай, больше нет. «Удара», считай, больше нет. Всех вас больше нет. – Скривился. – Скоро мы установим свой контроль. Спасем мир от Зоны.
– Ну точно – кукуха поехала.
– У кого из нас двоих?
Кот молча смотрел на хромающего Михаила. Спустя мгновение тот скрылся в темноте коридора.
Завывал ветер. Кот сидел еще минут тридцать, может, дольше. Он давно потерял счет времени. Все, что его заботило, это боль, которая мешала даже шевельнуться.
Несколько раз Кот связывался со своими парнями по рации, но в ответ слышал лишь раздражающий шорох помех.
Еще минут через пятнадцать раздался дикий крик, молящий кого-то неведомого вернуть кому-то что-то.
И после криков голову пронзила нестерпимая вспышка боли.
Кот, сжимая в руках пистолет, плелся по улицам сумрачной Припяти.
Он не помнил, как выбрался из больницы. Не помнил и о том, как добрел до этих полуразрушенных пятиэтажек с пустыми оконными проемами. Зато помнил адскую муку, которую испытывал, пробираясь к выходу. А потом обнаружил себя во дворе, у сгнившего «Запорожца», без нормального оружия и нормальной снаряги; даже экзоскелет оставил там, в больничке. Встрял, бедолага. Впрочем, до прачечной, где он и его люди разбили временный лагерь, было не так далеко. Может, еще не все потеряно.
Лишь бы загадочный куратор, которого все величали не иначе как Человек-в-черном-костюме – а называть этого сумасшедшего так были все основания, ведь он шлялся по Зоне в отлично пошитой и явно недешевой деловой тройке, неуместнее которой был бы разве что смокинг, – соизволил раскрыть Коту все карты. Бойца тревожило, почему начальство решило избавиться от Малинина. Что ему, Коту, делать дальше? Возвращаться к «Анархистам» и продолжать играть в разведчика? Или все же повести своих ребят войной на силы объединенных группировок, не боясь быть обнаруженным? И, в конце концов, кем был тот психованный ублюдок, решивший в одиночку напасть на «Изоляционные силы» и даже устранить некоторых бойцов? Рвался в комнату, где исполняются все желания? Но почему так громко? Может, его цель была вовсе не в этом?..