Гермиона фыркнула. Северус хмыкнул. Демон ослепительно улыбнулся. Закат кровавым мазком очертил горизонт.
— Обманет ведь… — тоскливо пробормотал профессор.
— Обманет, — согласилась она, тяжело поднялась на ноги, подошла к сереброволосому и протянула руку: — Я, Гермиона Грейнджер, клянусь, если мы доберемся до вершины пока не сядет солнце, отдать книгу Хикэру но Осорэ.
— Подарить, гайдзин, подарить…
— Подарить, — твердо закончила она. Демон аккуратно взял ее ладонь в свои и потряс:
— Прекрасно, просто прекрасно! Нет ничего проще! Все для вас! Наше — вам! Прошу!
Он щелкнул пальцами, и из склона горы начали выдвигаться ступени: десятки, сотни… тысячи? Со скрипом, лязгом, скрежетом выползали они из каменного нутра. Северус и Гермиона стояли, задрав головы, и провожали глазами огромную бесконечную лестницу, скрывающуюся в косматых облаках.
— Обманул, — почти удовлетворенно кивнул Снейп.
— Счастливого пути, — поклонился Хикэру.
Гермиона прошла вперед и взобралась на первую грубо отесанную ступеньку. Профессор проследовал за ней. Он поравнялся с усмехающимся юношей и смерил его неприязненным взглядом:
— Что будет, если мы вдруг не успеем до заката?
— Она умрет и останется здесь. Навсегда.
— А если она не пойдет? У нее есть возможность вернуться сейчас? Обратно? Без всяких там просьб, желаний и остальной дребедени из вашей японской мистики? — Снейп стоял вплотную к Хикэру. Глаза в глаза. Северус сжал кулаки. — Ну?
— Нет… — почти печально покачал головой демон. — Поздно. Давно поздно. Есть дороги, с которых не свернуть. Есть пути, которые надо пройти. Чтобы добраться. Есть путь наверх, а есть вниз. Каждый прожитый день — это шаг, каждый поступок — это ступень. А люди выбирают сами: спускаться им или подниматься.
Гермиона уходила все дальше и дальше. Профессор стиснул зубы, нагнал ее и пошел рядом.
— А тебя не интересует, что будет с тобой, если вы не успеете вовремя? — крикнул Хикэру вслед Северусу.
— Ты считаешь, мне это интересно? — Снейп пренебрежительно пожал плечами, даже не обернувшись. — Я уже мертв.
— Есть вещи пострашнее смерти. Забвение, например. Ты жив, пока о тебе не забыли…
*
Северус не знал, сколько они поднимались. Казалось, лестнице не будет конца. Он не считал ступени, он слушал свистящее дыхание Гермионы. Он не смотрел вверх, чтобы узнать, сколько еще осталось, — он смотрел под ноги, чтобы увидеть, как они заплетаются, и успеть подхватить оседающее тело. Он давно перестал оглядываться на узкую полоску багрянца на горизонте: краешек огненного диска упорно не желал скрываться, бесстрастно наблюдая за двумя букашками на огромном теле исполинского спящего дракона, лежащего среди каменной пустыни, оплавленной его огнем.
День, месяц, год? Не важно. Впереди была цель, и Снейп упорно переставлял ноги. Мыслей не было. Сил тоже. Откуда он брал их для того, чтобы тащить Гермиону практически на руках? По-видимому, его дух был гораздо крепче его физической оболочки там… в жизни…
Она периодически приходила в себя и делала робкие попытки продолжить путь самостоятельно. Подобная инициатива пресекалась на корню одним движением брови и коротким рявканьем:
— Будете дрыгаться — сброшу вниз.
Гермиона усиленно пугалась и крепче обхватывала его за шею. Профессор нашел свой ритм. Стук сердца — шаг… и так — до изнеможения, до отупения. Он так и не понял, когда кончилась бесконечная каменная лента. Просто спустя какое-то время Северус обнаружил себя сидящим на верхней ступеньке рядом с мисс Грейнджер, которая не отрываясь смотрела, на крохотный кусочек солнца, горящий всевидящим оком. Снейп стряхнул оцепенение:
— Я вот что-то не пойму: кто здесь кого спасает? Вы, вроде бы, меня оживлять пришли? Я, правда, чувствую себя вполне бодро и даже при теле, но окружающая обстановка меня совершенно не радует. Не пора ли нам покинуть сей гостеприимный край?
Ведьма слабо улыбнулась:
— Вам обязательно нужно все испортить? Такой момент…
— Какой — такой? Вы решили здесь заночевать? Предупреждаю: это чревато тем, что наш друг Хикэру наложит на вас свою длинную лапу. Сделает кем-то вроде комнатной собачонки — научитесь откликаться на команду «Голос!» и будете получать газетой по носу, если захотите сунуть его, по привычке, куда не надо.
Позади них прозвучал удар колокола.
— Не спрашивай, по ком звонит колокол…* — пробормотала Гермиона и не без помощи профессора поднялась на ноги.
Прямо перед ними стояла выкрашенная ярко-оранжевой краской, деревянная арка в форме буквы «П», верх которой напоминал крышу пагоды, установленной на высоких опорах. Перед ней по бокам на необтесанных базальтовых глыбах сидели две каменные лисицы: одна из них держала в пасти ключ, а другая — огромную жемчужину. К статуе вальяжно привалился Хикэру. Скрестив руки на груди, он насмешливо смотрел на приближающуюся пару:
— Первым делом, мы разучили бы команду «К ноге!».
— Мне, знаете ли, уже поднадоело, что вы говорите в подобном тоне о моей скромной персоне. Если сексуальные фантазии насчет моего сказочно прекрасного тела еще казались мне хотя бы лестными… — ведьма сурово сдвинула брови.
— Оптимистка, — откашлялся Снейп.
— Ну что вы, Гермиона-сан, неужели я мог вас так оскорбить? Это совсем даже и не я был. Напротив, я-то как раз считаю вас поистине очаровательной женщиной. Есть в вас нечто, отличающее от остальных… некая изюминка…
— Я вам что, кекс? Во мне, между прочим, содержится весьма богатый внутренний мир! Не считая внутренних органов, представленных в достаточно широком ассортименте!
Мужчины засмеялись. Гермиона смерила возмущенным взглядом двух весельчаков:
— От вас, профессор, я такого вообще не ожидала!
— До встречи с вами мне и в голову не приходило улыбаться. Как низко я пал! Каюсь, каюсь, каюсь… Кстати, что это за сооружение?
— Это — тории, ворота в храм богини Инари, — сообщил Хикэру и почтительно сложил перед собой ладони, произнося имя.
— Инари — богиня плодородия и рисовых полей. Кицунэ служат ей. Они считаются ее посланниками. Самые старшие из них, две девятихвостые лисицы: одна золотистая, а другая белая — всегда сопровождают ее, — как по писаному выдала Гермиона.
— Теперь еще и богиня какая-то, — поскучнел Снейп. — А причем здесь она? Я имею в виду, причем здесь рис?
— Я бы на твоем месте не стал оскорблять богиню. Богиней чего бы она не считалась, — любезно предупредил его Хикэру. — Богохульники, как правило, плохо кончают.
— Я — атеист.
— А ей наплевать.
Где-то за воротами снова прозвучал удар колокола. Хикэру вздрогнул и подошел к Гермионе:
— Я выполнил свою часть договора.
Из-за пояса джинсов она достала книгу, завернутую в обычный полиэтиленовый пакет. Снейп хмыкнул и закатил глаза. Гермиона насупилась:
— Дешево и сердито! Между прочим, если вы заметили, я вообще не взяла с собой магических предметов. Потому что неизвестно, как они поведут себя здесь.
— И правильно сделала, гайдзин. Гора Осорэ не место для размахивания волшебной деревяшкой — могут не так понять. А колдуешь ты и без нее хорошо. Книгу давай?
— Зачем она тебе?
Колокол зазвенел в третий раз. Хикэру нахмурился:
— Ты поклялась.
— А я не отказываюсь от выполнения обещания, но никуда и не тороплюсь. Мы же ведь все равно успели бы? Солнце садиться так и не собирается.
— Все когда-нибудь заканчивается. И терпение у Великой солнечной богини Аматэрасу О-Миками — тоже.
— А вдруг ей станет интересно послушать эту захватывающую историю? Например, почему ты не отобрал у меня эту книгу давным-давно, если она тебе действительно так нужна?