Раф поднялся и пошел прочь от могильного камня, спрятанного в глухом закутке парка.
«Я не верю. Я знаю, ты вернешься однажды. И я не хочу, чтобы ты застал Кодаму таким…»
Улыбка сама собой скользнула по лицу и спряталась в шрам на верхней губе.
«Ёдзи… Ты же помнишь его таким. Шредер никогда не получит его, обещаю, Кадзэ. Он не тронет больше никого из вас и никогда. Возвращайся, любовь моя, тебе больше ничто не будет угрожать в этом городе, как и твоей семье».
====== близко и далеко ======
Майки прошелся туда-сюда перед запертой дверью, покрутил пальцы, словно высчитывая что-то, потом вздохнул, потоптался на месте и тихонечко постучался.
Ответила ему вполне ожидаемая тишина.
Ожидаемая, потому что он стучал сюда уже не в первый раз.
- Донни, – Майки все же приоткрыл дверь и сунул нос в лабораторию.
Он тревожился за брата, который не выходил вообще, словно наглухо запершись в своей беде и решив переживать ее в одиночку.
Хотя беда-то общая на самом деле – они все успели прикипеть к молчаливой копии своего домашнего гения.
Юки легче прочих влился в их жизнь, словно был тут всегда, рядом с Донни, его вторым и неотделимым «я».
А еще Майки отчего-то остро испытывал такое чуждое ему раньше чувство стыда. Хотя вроде бы и не он нанес Юки рану, а будто его рука сжимала в тот миг нож.
«Как противно-то! Вот кто сказал, что хорошо, если у тебя есть клон? Донни, наверное, хорошо, он-то нашел в нем родственную душу. Рафу вон погано до воя, ведь у него был клон Лео, а теперь нет ничего, кроме кошмарных снов и дыры в сердце. И Лео тоже плохо, потому что Кодама вырос еще хуже, чем Раф, и сбежал от нас. Дай Боги, чтоб жив был. Лучше бы им было вообще не появляться на свет… И в самом деле, как будто лишние тут, особенно Миднайт. Неужели можно быть таким вот дерьмом и при этом еще хоть чему-то радоваться?»
Майки грустно глянул на Донни, сидевшего за компом спиной к нему.
В глубине своего сердца он знал, что да – можно.
- Ты специально подставил Рафа! – маленький Лео дергает самого младшего брата за руку и сердито смотрит в глаза. – Ты специально подбросил в его комнату обертку от сыра, который стащил и съел один…
- Ага! – Майки широко улыбается, не чувствуя ни единого укола совести. – Смешно было слушать, как отец его отчитывал.
- Это не смешно! Это подло! – Лео сердито сверкает глазами. – Так поступают только трусы, которым слабо самим признаться в своих поступках! Иди и скажи отцу правду! И извинись перед Рафом…
Майки вырывает руку из пальцев брата и долго смотрит на него.
Ему обидно, что Лео такой – сильный, правильный, легко схватывающий науку, что дает им отец. И Раф такой же… почти такой же, только он злее.
Майки не раз подставлял Лео и жаловался на него Сэнсэю, а потом с каким-то болезненным восторгом слушал, как отец ругает старшего. Но Лео никогда не жаловался и ни в чем не упрекал.
Только в этот раз, когда Майки стащил сыр и сказал, что это Раф все съел… вот тут Лео сорвало.
– Иди, жалуйся, ябеда! – кричит он. – Раньше-то трусил, а теперь типа храбрый? Думаешь, тебя отец похвалит, да?
- Нет, – Лео неожиданно отвешивает ему сильную, взрослую и больную пощечину. – Пока ты подставлял меня, я молчал, но братьев трогать не смей!
Майки хватается за щеку и секунду хлопает глазами, пытаясь понять случившееся. Лео… Лео его ударил? За Рафа?
- А я тебе не брат, что ли?!
- Если ты трусливая шавка, способная только гадить другим в душу, то – нет.
Майки запомнил тот случай навсегда.
И глаза Лео, и вдруг обжегшую его острую вину.
Ему стало стыдно перед Рафом, как никогда не бывало раньше.
И он дал себе слово – не Лео – себе – что больше никогда не станет радоваться чужой беде.
«Я же мог таким же дерьмом стать, как Мид. Фу! Противно! Хорошо, что у меня другая семья».
Он подошел к Донни, сгорбившемуся у компьютера, и осторожно опустил руки ему на плечи.
«И ему теперь тоже плохо. Нет, клоны это совсем не здорово. Это просто ужасно. Только теперь, когда они уже оказались в нашей жизни, плохо оно или хорошо, а назад не переделаешь. Они уже есть и почему-то оказались всем нам жутко нужными, словно самих себя мало было».
- Ди, – Майки обнял Донни, заставляя оторвать голову от сцепленных рук. – Ну чего?
Тот едва заметно дернул плечом и коротко вздохнул.
В монотонном тоскливом писке приборов Майки тоже стало погано и грустно.
Он хотел прийти сюда, чтобы поддержать брата, а вот вошел и словно окунулся в эту тяжелую, как свинец, безнадегу.
- Не могу я его эксперимент закончить, – Донни качнул головой. – Даже не знаю, с чего начать. Это его дело, это Юки начал… если я стану делать за него, то словно бы соглашусь со всем… распишусь в своей немощности…
Майки вздохнул и покачал головой.
«Юки… Юки… Юки… Неужели же можно так прикипеть к кому-то ненастоящему? Хотя Дон всегда любил машины и компьютеры больше людей».
- Донни, но он же сказал, что хочет этого.
- Угу, – Дон подавленно кивнул и отвернулся от компьютера.
Толкнул ногой кресло, подкатывая себя к широкому операционному столу, и уперся в него лбом, бессильно свесив к полу руки.
- Юки, очнись… – сломанным стоном вырвалось из его горла. – Очни-ись ради Бога…
Майки крепко сжал плечи Донни, но не решился ничего сказать.
Пришел поддержать и внезапно понял, что нет у этого братова горя утешения.
Дон никогда вот так не убивался, бессильно сдаваясь и признавая поражение.
Он же до последнего дрался, даже когда не было шансов, не было ничего и были одни только гарантии провала – он вставал и дрался.
Что же сломало теплого гения их семьи, подкосив настолько, что вокруг него только сырой холод, как в могильнике, и полное отчаяние?
- Донни… Донни, слушай, – Майки присел на корточки и зашептал брату в ухо, бросив быстрый взгляд на неподвижное серое лицо Юки, лежавшего на столе. – Он очнется, вот увидишь. Вот точно-точно. Я… я пришел тебе сказать… а знаешь, я сон про это видел…все будет хорошо…
- Т-шшш, – Донни вдруг вскинул руку и оборвал его речь. – Не говори. Если сон рассказать – он не сбудется.
Майки хлопнул глазами, удивленно приоткрыв рот.
- Ты же не веришь в эту мистику…
- Я во что угодно теперь поверю. Во что захотите… Юки, очнись…
Шредер отложил телефон и долго задумчиво смотрел в стену.
Как приятно, когда складывается паззл, как хорошо, когда он сходится идеально деталька к детальке, выстраивая общую картину сладкой и долгожданной победы и мести. И в этом только твоя заслуга, а не случайность или удача.
«Й’оку вернется ко мне и снова назовет своим Мастером. Оживший, пришедший в себя после той истории. Он будет служить мне вернее, чем прежде, и уже никогда никуда не уйдет. Осталось найти его драгоценного Ёдзи и посадить тут гарантией наших хороших отношений, а потом научить быть надежной парой старшему брату».
Пробежав пальцами по телефонному аппарату, Шредер усмехнулся.
«Караи, девочка моя, даже не знаю, как встретить тебя, когда корабль причалит… Ты сделала невозможное, заставив его хотеть жить. Ты смогла нереальное, ровно то, что мне требовалось. Мы потом поговорим с тобой, дочь, о твоем Леонардо. Если уж так дорог и так запал в душу, я думаю, что смогу и это тебе дать. Тому, кто умеет ждать и пользоваться случаем, подвластно все».
- Готовьтесь к встрече дорогих гостей, – он бросил быстрый взгляд на ниндзя в черном у дверей своего кабинета, дождался, когда тот выйдет, и лишь после этого дернул бровью, скашивая глаза на окно.
- Не ожидал тебя здесь увидеть.
Раф долго рассматривал высоченный пик Цитадели их заклятого врага, задумчиво вертя в пальцах телефон.
Лео совершенно точно оторвет ему голову за то, что он собрался сделать, если останется, что отрывать.