- Есть же и другие способы… – он отрицательно качнул головой.
Караи всмотрелась в нервно сцепленные в замок пальцы и невесело улыбнулась.
«Боится, наверное. Его можно понять. Провести две недели в крошечной клетке, заколоченной в ящик, не зная, куда и зачем тебя везут. Но тогда ему было наплевать на это, тогда он просто не хотел жить, а сейчас хочет. Сейчас хочет вернуться к тем, кого любит, но видимо, в голове крепко засел страх замкнутого пространства».
- Ты мне веришь? – она подошла ближе и осторожно попробовала разжать руки Кадзэ. – Я отвезу тебя в Нью-Йорк к Рафаэлю…
Тот выдохнул и с трудом расцепил пальцы, тронул кисть девушки, потом ее лицо и дернул уголком губ.
- Верю, Караи, – после долгого молчания все же сказал Кадзэ. – Просто… может, как-то иначе? Я не хочу в ящик… я мог бы пробраться на корабль… как-то…
Караи горько вздохнула и погладила его по щеке, чуть отдернув голову, чтобы он не ощутил перемен в ее мимике.
- Ты слеп. Ты не сможешь незаметно подняться на борт корабля. Прости, но если ты действительно хочешь вернуться, это единственный путь. И у нас мало времени – футы шарят по всему городу.
Кадзэ отошел и сел на кровать, упершись локтями в колени.
Он опустил голову и долго-долго сидел совершенно неподвижно.
В комнате повисла такая тишина, что Караи успела покрыться холодной испариной, пока он молчал.
- Если ты сомневаешься во мне…
Кадзэ поднял руку, оборвав ее на полуслове.
- Нет. Если иначе никак – хорошо. Я смогу лежать неподвижно, чтобы меня не обнаружили.
- Я не подведу тебя, – Караи подошла и присела на корточки, взяв его ладони в свои. – Скоро ты вернешься туда, где тебе самой судьбой предначертано было быть.
- Ну что, погань, пора платить по счетам!
Едва вытащив из разбитой витрины ювелирного магазина сейф, трое грабителей обернулись на этот голос и дружно заорали от ужаса.
Перед ними стоял высокий силуэт в кожаной куртке, таких же штанах и высоченных ботинках со стальными носами.
В опущенных руках лежали длинные широкие ножи со странной защитой кистей, а скучающе склоненная набок голова в красной бандане была зеленой!
- Урод!!
Урод вздохнул и прыгнул, легко для своей огромной туши, развернувшись в воздухе.
Один человек упал сразу, насквозь пробитый штыком, второму урод сломал ногу, заставив с визгом свалиться на землю, а третьему швырнул вдогонку свой странный нож.
- Вор, укравший у вора, получает отпущение грехов на сто лет вперед, – урод присел на корточки около того, что лежал на земле, и заглянул в глаза немигающим зеленым взглядом. – Пусть мне зачтется, а, как считаешь?
- Пощади…
- Пощадил бы… – штык уперся в ямку между ключиц. – Но жизнь против жизни…
С коротким хрустом сталь вошла в гортань человека, оборвав его вскрик глухим булькающим звуком.
Кодама отпрянул от угла, из-за которого выглядывал, и прижался спиной к стене, переводя дыхание.
Он примчался сюда, собираясь восстанавливать справедливость, но за него это сделал кто-то другой…
Другой выпрямился, подхватив сейф одной рукой, и вытер лезвие сая об штанину, равнодушно сунул в рот зубочистку и направился к пожарной лестнице.
- Дядя Раф!
Кодама вылетел из своего укрытия и бросился догонять этого самого другого, потрясенный увиденным до глубины души.
- Дядя Раф!
Рафаэль усмехнулся уголками губ и медленно обернулся, сразу посмотрев в зеленые глаза своей копии.
В этот раз не холодные и злые на весь свет.
Шокированные, удивленные и напуганные.
Ясные.
«Уже лучше».
- Привет, Кодама.
Он поставил сейф на асфальт и стал неторопливо убирать саи в ножны.
- Ты… что ты делаешь? – Кодама подошел, оглядев сейф и Рафа. – Ты рехнулся? А дядя Лео знает?
- С каких пор мне надо дядю Лео спрашивать? – Раф вскинул бровь и даже мазнул заинтересованным взглядом по приемышу Кадзэ. – Или тебе докладывать, что я делаю и когда? Ты вот вроде не особо этим грешишь.
Кодама вскинул на него непонимающий взгляд.
А при чем тут, собственно, он? Он-то защищает город от воров и прочей шушеры, ему родные наврали с три короба, он им ничем не обязан, у него отобрали Бофу.
И вообще они тут не про него сейчас говорят, а про дядю Рафа, который нарядился в черную кожу и убивает людей, отбирая у них награбленное!
Взгляд зацепился за нагрудную эмблему на куртке Рафаэля – красная отвратительная метка в виде следа.
- Ты...
- Чего смотришь? – Раф проследил за его взглядом и едко усмехнулся. – Думаешь, только ты один годился Шредеру в услужение?
- Шредер убил Бофу! – Кодама сжал кулаки. – А ты к нему в шестерки подался?!
- А чем я тебя-то хуже? – Раф ощерился и плюнул зубочистку. – Пока ты только собирался, я все успел сделать. Думаю, мной он тоже теперь гордится.
«У дяди Рафа отобрали его Кадзэ…»
- Ты просто так убил человека, который просил тебя…
- И что? – Раф еще раз дернул бровью и поднял сейф. – И ты убиваешь. Что в этом такого-то? Они же третий сорт – ворюги и нарики. Город я чищу от всякой шушеры, что неясного? Мне терять уже нечего – Кадзэ же все равно мертв.
Он прыгнул, ухватился за лестницу и полез вверх, больше не оглядываясь.
- Так нельзя! – Кодама, уронив руки, смотрел ему вслед, отчетливо понимая, что происходящее неправильно, как кривое отражение в зеркале. – Ты не должен…
- Ничего я тебе не должен! – долетел ответ с крыши, словно насмешливое передразнивание его собственных слов, брошенных недавно в лицо дяде Лео.
Кодама постоял минуту, оглядывая мертвые тела на мостовой, и передернул плечами.
Ему давно не было так противно, как сейчас.
Дядя Раф, его идеал и детский кумир, так равнодушно и даже с каким-то мрачным удовольствием убивший трех человек, укравший сейф с драгоценностями…
- Куда дядя Лео смотрит… и Учитель Сплинтер? Как они его отпустили только в таком состоянии…
- Кодама!
С крыши противоположного дома скатился Лео и сразу завертелся на месте, словно выискивая что-то.
«Они что, мысли, что ли, читают? Стоит подумать, и тут же появляются?»
- Где Раф? – Лео посмотрел на свой навигатор. – Я только что поймал сигнал его телефона…
- Ушел, – Кодама дернул плечом, переведя взгляд на крышу, где исчез Рафаэль. – Сказал, что ничего никому не должен, раз Кадзэ умер…
- Ничего я тебе не должен, – Раф заскочил на крышу и сразу забился под воздуховод.
Он не сомневался, что если Кодама и не помчится следом, то уж его неугомонный старший брат точно прилетит сюда.
Он на секунду врубил телефон, когда добрался до места ограбления, чтобы Лео смог найти его местоположение.
Специально, потому что не сомневался, что Кодама тоже решит погеройствовать и окажется тут же, а спустя минут десять парню понадобится хорошая помощь родных.
Одно дело самому убить, чувствуя вкус силы и справедливости своего поступка, другое дело – увидеть, как это творит тот, кто тебе отца заменил. И отнюдь не ради великой справедливости.
Раф прикрыл глаза.
- Сэнсэй…
Рафаэль стоит, уронив руки, и смотрит в спину Сплинтеру, который медленно и устало поднимается над остывающим телом человека.
Саи Рафа красные и теплые, липкие… но губы отца… они теплее и ярче, и алое на них словно более густое и терпкое.
Двоих сэнсэй убил голыми руками, а третьему перекусил сонную артерию, потому что не успевал дотянуться иначе, а тот занес меч над головой лежащего без сознания Майки…
- Сэнсэй…
Сплинтер молча оборачивается и пристально смотрит Рафу в глаза.
Как же черны и холодны эти два агата. Как они глубоки, словно из них еще не ушла смерть, смотревшая на человека.
- Рафаэль, вытри оружие. Кровь быстро марает сталь ржавчиной.
Раф потом ночь спать не мог, вспоминая жуткую глубину отцовских глаз, которые привык видеть теплыми и заботливыми.