Блин, у меня есть права даже на царский престол. Если прям по очереди будут сажать, я сорок четвертым по счету сяду.
Я прилег. Что-то голова закружилась. Поискал глазами, обнаружил туесок с едой, подтянул его поближе и начал стресс заедать. Не каждый день такое о себе узнаешь.
— Насчет Ядвиги не беспокойся. Найти она тебя, конечно, найдет. Калики ли подскажут, ворожейка наворожит или родовые секреты у неё есть, не знаю. Знаю только, что найдет. Но ты не бойся, Мстислав. Потому что я тебя надежно укрою, — и сидит, драматическую паузу давит. Я даже в память Мстислава не стал толком заглядывать. Дело понятное, что тут аналоги маяка или спутникового наблюдения есть. Только магические. Может, даже не имеющие аналогов в нашем мире. Вон, передо мной сидит, пример двухсотпятидесятилетний. В моем мире медицина добилась того, что лет до шестидесяти люди обычно сохраняют активность и относительную молодость. И до ста двадцати лет мне дожить было вполне реально. Но чтобы вот так, после двухсот лет, с подростками по кроватям валяться и без очков читать — такого наука пока не может.
Правда, потому он и «старец». Мало таких здесь, очень мало. Мне показалась эта мысль важной, но я не успел за неё уцепиться. Распутин счел градус драмы достаточным и продолжил:
— Устрою я так, что поступишь ты в Царский Лицей, — и замер. Сидит, смотрит внимательно. Ладно вызываем «подсказку». Царские Лицеи. Высшие учебные заведения, не путать с академиями. Позапрошлый царь зачем-то их удумал, за двести лет из четырех основанных, один потерялся, два сломались, остался один, в Великом Устюге. Отзывались о нем с пренебрежением. Ну логично, люди моего круга могли себе позволить лучших персональных учителей. Плюс, даже я знал, что лицеистки все сплошь из разорившихся или худородных родов себе пару ищут, а лицеисты поголовно — или городские гридни, или влившиеся со стороны новые боярские рода и прочее мужичье. Ну, мужичье, понятно, в глазах таких как Ядвига, например.
В отличии от Мстислава, который просто слушал взрослых, я немедленно обнаружил в его памяти, параллельно с этим и некоторые другие факты. Выпускники и выпускницы лицея постоянно занимают важные посты, постоянно оказываются в свите царя. Пару раз выпускники лицея становились главнокомандующими, и командовали людьми с самыми длинными списками известных мертвых родственников в русском царстве.
Ну, хорошо, престижная школа. Не для сливок общества, а кузница кадров. Я не против. В чем подвох?
— И? — осторожно подтолкнул я Гришу, пока он еще на год не постарел, на меня пялясь.
— Что ни есть в Лицее, все есть Лицей, — изрек Григорий Распутин. Значимо изрек, внушающе. Вот бы еще понятно было. Я с шумом отрыгнул и достал оплетенную бутылочку с морсом. Предложил Распутину, тот отрицательно помотал головой. Объяснил бы для тупых.
— Старец Григорий, мал я, и умом слаб. Расскажите так, чтобы даже двухвековый старик понял, — вырвалось из меня. И я заткнул себе рот горлышком бутылки.
Распутин грозно нахмурил брови. Но заострять не стал. Спокойным тоном продолжил:
— Поступивший в Царский Лицей неподсуден никому, кроме как канцлеру Лицея. Ну и Царю, конечно. А также, на него распространяется защита и покровительство Лицея! — сказал и откинулся назад. Объяснил.
— То есть Ядвига не сможет приехать и забрать меня из этой школы? То есть лицея? — уточнил я, на всякий случай.
— Она тебя там не найдет. Нет такого способа за стены Лицея магией прозреть. Но первый год обучения подготовительный. Пока твоя мачеха может решать за тебя, то она сможет тебя забрать. Если узнает, что ты в Лицее. Поэтому ты поступишь в Лицей не под своим именем, — ответил Григорий. Потом, словно нехотя, добавил. — После первого года, станешь лиценциатом, сможешь вернуть своё имя. Тогда тебя тронуть не посмеет уже никто, — и снова сидит, пырится на меня. Я быстро понял, почему. Страшное дело, не своим именем назваться. У меня свое, личное, не самое маленькое кладбище предков, каждый со своей историей, за каждым следы до сегодняшнего дня тянутся. Я и есть свое имя. Не больше, но и не меньше. Поэтому Распутин и боялся, что я сейчас удила закушу и откажусь.