— Слушай, смотри как тут все лежит! К каждой арке проход есть! Может тут еще один скрытый Музеум, только с настоящими… — она оборвала себя на полуслове. И отошла в сторону.
Я продолжал задумчиво смотреть на стену. Я был не очень близко и не смог рассмотреть подробностей того, что скрывалось в этой скрытой фигне. Но там были большие картины, которые мне просто бросились в глаза. Изображения на них были похожи на то, как если бы средневековый художник попытался нарисовать советский плакат с красными знаменами и летящими к другим планетам космическими кораблями.
— Ребят, давайте уже отсюда уйдем, — сказал странно тихим голосом Илья.
— Согласна, — сказала Лиза, подхватила с пола лампу и пошла к туалету. Я вздохнул и пошел за ней.
— Ты что так дышишь тяжело, — с подозрением спросил я у Милены.
— Ничего я не дышу! — рявкнула она и сжал кулачки.
Я отошел подальше. Что за перепады настроения? Нервная какая-то. Я посмотрел на Милену, но она шла молча, пряча глаза.
Я пожал плечами и пошел вперед, за Лизой. Впрочем, молча до самого выхода Милена не стала. Уже в туалете она стала смеяться над тем, как мы попали в ящик, а Илья не влез.
Пока мы тихонько выбирались обратно, запирали за собой дверь, мы почти непрерывно хохотали. не рассказывая, впрочем, подробностей. Добравшись обратно до столовой, мы почти синхронно решили разойтись по спальням.
А я решил, что мне не нравятся все эти обрывки непоняток и непонятные отрывки. Я терпеть ненавижу неясности. Как увижу непонятное, так сразу пытаюсь его понятным сделать. Я ведь не персонаж смешной книжки, в которой автор пытается нагнать интригу, выдавая сюжет кусочками. Я в таких дешевых фокусах не участвую.
Еще Саня Македонский показал, как надо поступать со сложнозапутанными ситуациями. Разрубать их одним ударом. А у меня, как раз, есть один хорошо осведомленный бородатый чудотворец. Пришло время схватить Распутина за бороду и вытрясти из него все разъяснения.
Глава 20
Только настоящий герой может презреть соблазны. Ведь он знает, что обязательно встретит новые, получше.
Если день наполнен событиями он всегда кончается неожиданно. Поэтому я смог попасть к Распутину только на следующий день. После завтрака, разумеется. Только когда вокруг тебя сгущаются лазерные целеуказатели ты понимаешь какие вещи по-настоящему важны. Это еда и сон. И, лучше бы, вовремя.
Распутин и другие преподаватели Лицея, в этом мире имели те же склонности, что и профессура в моем. Любили они жить в отдельных уединенных домиках. Благо, территория Лицея позволяла. Мне пришлось постараться, чтобы выяснить где живет Распутин — я спросил об этом нашего «швейцара» у дверей и после этого полчаса выслушивал от него последние новости. Не могу назвать это тяжелым трудом, но постараться, чтобы не наорать на бородача, мне пришлось. Мужичок, с хитрым прищуром, поглядывал на меня, мастерски обтекал своей речью точное расположение домика Распутина.
— Так, это, господин школяр, как дойдете, оттуда уже не далече. К югу. Только шубейку накиньте, а то померзнете. Вот был у нас в том году случай… — говорил «швейцар» с самым вежливым лицом, какое я только видел за две жизни.
— Где точно на юге? — обрывал я, уже выслушавший от него полдесятка баек.
— Ну, так если от главной площади смотреть, то надобно вам по дорожке идти. Той, что поширее. Там плитка еще такая, — он сложил пальцы рук в ромб, видимо показывая какая там плитка. — Ох, я помню и намучились с ними каменщики. Главное ведь, господин Канцлер её из самой Ингерманландии заказал, так она наполовину битая пришла. Что делать? И тут Семен и говорит…
— Идти по аллее с такой плиткой, — показал я ему ромб. — И все?
— Дык, нет, не найдете. Там жеж парк. Домики по кустам рассованы, деревьями поприкрыты. Вы, господин школяр, видали какие там деревья то? Ох и красивые.
К входу подошел Илья. А я ведь нарочно встал пораньше, тихонько прокрался в ванну, умылся и почистил зубы в одиночестве. Хотел улизнуть, пока он спит. Илья некоторое время постоял и послушал наш разговор. Я тяжело вздохнул. И прислушался к бормотанию бородача. Он вдохновенно вещал.
— И я стою, смотрю, во все глаза. У меня аж сердце, поверите ли, захолодилось. На наших, мужиков-то смотрю. Они улыбаются все. А эти, голубые, вокруг нас стоят. И красивые такие! Хорошо у Семена с собой штоф был. С немецкой водкой. Так мы тут же и выпили. Тут я и говорю…
— Кто вокруг вас стоял? — переспросил я.