— Оставайтесь на местах! — раздался крик стражника с коридора. Оногур открыл дверь, выглянул. Дождался когда стражник его заметит. Грозный голос нашего охранника дал петуха и оборвался на середине фразы:
— Ты куда вылез? Я ж сказа…
— Оружие взять хочу, — прогудел Оногур шагнув в коридор. Я тоже уже был у дверей, в ночнушке поверх местных стильных пантолон, зато с саблей в руке. Тоже шагнул за двери — на случай, если потребуется мой авторитет непростого человека. Но Оногур человек, может, и из простых, но авторитета ему не занимать.
— Ну так… Это… — замямлил стражник, отшатываясь от нависающего над ним Оногура. Замямлил-то замямлил, но службу знает — широкая короткая сабля в руке уже обнажена. Такой удобно в тесноте орудовать. Фонарь держит специальный, на длинной изогнутой ручке и со сплошной задней стенкой — таким удобно впереди себя светить, а себя не слепить.
Я знал, что наши слуги оружие оставляли в сторожке у главного входа. Но до туда далековато топать.
— Возьму у вас. Бердыш и мушкет. Может два, — прогудел Оногур, отодвинул стражника с дороги и прошел мимо. — Я сам схожу, быстро.
А, он хочет из нашей сторожки взять.
— Хорошо. Но только быстро! — крикнул стражник в покрытую овчиной гигантскую спину. Оногур ничем не показал, что услышал, но на лестнице встретил новое препятствие. По лестнице поднимался старшой, десятник стражи. Наша комната была в середине этажа. Далековато от ванных, зато запахи не дойдут. И к лестницам, ведущим вниз, в гостевой зал, близко. Илья выбрал, наверно не без совета старших братьев. Старшой был в мундире и вычурном шлеме с серебряными узорами. В одной руке десятника была сабля, а в другой он держал пистолет. И надо отдать должное его выдержке — увидев Оногура он не пальнул.
— За бердышом схожу, — пояснил ему Оногур.
Десятник секунду задумчиво на него смотрел, но потом посторонился. Начали открываться другие двери на этаже. оттуда выглядывали настороженные лица и поблескивала сталь сабель, топоров, а кое у кого нашлись и короткие мушкеты.
— Оставаться в комнатах! Там безопасно! — гаркнул десятник. Потом прикрикнул на стражника с фонарем — Ты что встал? Зажигай!
Стражник послушно кивнул, и двинулся по коридору, зажигая через специальное отверстие в фонаре свечи в коридоре и покрикивая с казенными интонациями:
— Всем оставаться в комнатах. Там безопасно. Запритесь и ждите, пока мы не скажем, что можно выходить…
Я посмотрел на нашу дверь. Массивная, толстая, с надежным засовом. Правда, снаружи засов можно было открыть, вставив специальный ключ в круглую скважину. Все предусмотрено.
Десятник шел мимо дверей, стучал в каждую, ждал ответа и просил запереться и оставаться там. Подошел к двери, третьей от нашей. Постучал. Не дождался ответа. Второй раз стучать не стал. Просто дернул дверь, убедившись что она заперта. И пошел дальше.
Делал он все не торопясь, но быстро. Чувствовался опыт и сноровка. Когда Оногур вернулся, десятник уже обошел половину крыла. Я по прежнему стоял в дверях, но теперь рядом стояли Дарён и Илья. Илья был уже одет в свои легкие походные доспехи, а в руках держал саблю со слабым изгибом. Неудобно такой в тесноте махать. Хотя, моя не на много лучше.
Оногур сунул мне мушкет с перевязью. Я покачал головой. Я уже понял, что с саблей я чувствую себя уверенней. Оногур не стал настаивать и отдал мушкет Илье. Тот вложил саблю в ножны и с благодарностью принял оружие. Еще один мушкет достался Дарёну. Себе здоровяк оставил бердыш. Это такой здоровенный топор. Если его поставить на окованную железом пятку топорища, бердыш будет высотой мне до бровей, и половина этой длины — лезвие. Широкий, непомерно тяжелый — в руках Оногура он смотрелся как большой кухонный топорик для рубки мяса.
Десятник, на обратном пути, снова подошел к двери, из-за которой ему в прошлый раз никто не ответил. Посмотрел на меня недовольно, но ничего не сказал. Кроме нас в коридор выглядывали и из других дверей, так что я не самый любопытный. Старшой снова постучал. Не дождался ответа и дернул на себя дверь. Она со скрипом приоткрылась. За ней было темно. Десятник подобрался. Встал в характерную позу фехтовальщика. И, одновременно с этим, ровным голосом, позвал стражника с фонарем.
— А ну подь сюды. Посвети!
Пока тот развернулся, пока переспросил «Ась!», пока увидел напряженную позу своего командира, пока начал возвращаться — шли томительные секунды. Я глянул через плечо и обнаружил, что Илья с Дареном деловито забивают пули в мушкеты. Оногур отступил в сторону, чтобы не мешать им стрелять в черноту за дверью. Я тоже прижался к стене. А потом из двери выскочил полудушник.