— Валентин.
— Очень приятно. Я представляться не буду. Раз ты пришёл, значит, моё имя тебе известно. Ответь мне, пожалуйста, ты точно этого хочешь?
— Да, – как можно твёрже произнёс я.
— Хорошо. Ты выпивал вчера в баре? — спросил и прищурил глаза.
— Да.
— Узнавал обо мне верно?
— Да.
Перебивать и спрашивать к чему все эти вопрос, я не стал, так как посчитал сей поступок не разумным. Не хватало потерять из-за него задание, сулившие мне ключ к переменам в жизни.
— Выпьешь? — плеснув на дно каждого стакана коньяком, мне всё-таки удалось рассмотреть этикету, спросил он.
— Спасибо, но я откажусь. Поход в Зону в трезвом-то состояние до добра не доводит, а что в нетрезвом страшно представить.
— Мне нравится твоя уверенность, а вот страх нет. Чего ты боишься? — задав этот вопрос, Павел Егорович опять подозрительно прищурил глаза.
— Я ранее не знал вас и никогда к вам не ходил. Узнать о вас удалось не много. И то немногое делилось ровно пополам, плохой и хороший, третьего не дано.
— Очень интересно. И все-таки ты ко мне пришёл, поборол страх. Зачем ты поддался ему снова?
У меня возникла интересная мысль, а не работал ли Павел Егорович до Посещения психологом. Так вопросы задаёт, следит за тем, что делаешь во время ответа, руки трёшь, может цыплячьи лапки у глаз образуются – обычное явление для врунов, указательным пальцем нос чешешь или просто держишь — показывает неуверенность.
Я лишь обошёлся тем, что положил руки на ноги и скрепил кисти в замок.
— Я не бесстрашный человек, тут не поспоришь. В данный момент я побаиваюсь, наверно неизвестности таящейся за окончанием нашего разговора.
— Хмм… агнософобия. Ничего необычного. Каждый человек боится неизвестности, это совершенно обычный страх. Особенно сейчас, когда все в мире меняется очень быстро. Кто-то приспосабливается, а кто-то нет. Не врёшь.
— Не вру.
— Я не спрашивал, а утверждал. Вижу, что не лжёшь, прямой ты человек Валентин и честный. Нынче мало честных. Каждый пытается обмануть ради личной выгоде. Ты даже не представляешь, сколько людей пытались лгать мне ради этого задания, но ни один не получил. Тебе доверю. Не подведи меня.
На лбу выступила испарина.
– Спасибо. Я польщён, — проглотив ком в горле, ответил я.
Павел Егорович встал и, опираясь на трость, незамеченную мной ранее, медленно подошёл к одному из шкафов, открыл дверь и достал папку.
Вернувшись к столу, он отодвинул поднос, изъял из папки сложенный лист бумаги, который в развёрнутом виде оказался картой местности. Я сразу узнал в нём кусок южной зоны, которую мы обследовали ранее. Пометок она содержала не мало, проведённая с ней в руках рекогносцировка явно заняла не один день.
— Тебе придётся дойти досюда, — тыкнул он пальцев в красный крестик, — это около шести — семи квадратов хода от южной границы Периметра.
В обычно условиях такое расстояние можно было преодолеть за день. Техникум ограничивал нас по опыту, третья геологоразведочная могла продвигаться вглубь не больше чем на два квадрата, ходившая до этого вторая заходила на три, а то и больше, царствие ей небесное. Первая вот та возможно обследовала данный сектор, в котором красовалась метка.
— Можно вопрос?
— Да
— Кем вы работали?
— Не отвлекайся и не порти о себе впечатление, — строго отрезал он, — Хирургом. Пока артрит не сковал мои пальцы, и руки не стали трясти вместе со скальпелем. Сменил деятельность, и стал психологом, — но всё- таки ответил, — вернёмся к нашим баранам.
— Хорошо. Ранее небольшой кусок данной территории я обследовал в геологоразведочном техникуме, где работаю лаборантом, ограниченный вот этими квадратами, — указал я, — выходить какая я понимаю, придётся вот здесь около пожарной части через дырку в заборе.
— Ценный у тебя опыт, хорошо. Пригодится. Значить выйти в Зону без эксцессов сможешь. Карты вижу, читать умеешь. С этим разобрались.
Павел Егорович свернул её и положил обратно в папку, ту вернул на место и достал мне экземпляр более потрёпанный, куда все пометки и легенда были перенесены точно и аккуратно.
— Принести тебе нужно будет несколько брикетов Чёрного творога. Слышал о таком?
— Нет, впервые слышу.
— Чёрный пластилин, данное название что-нибудь говорит?
— Ничего.
— Понятно. Надеюсь, по название понял, как должно оно выглядеть.
— А какие у него свойства?
— Принесёшь, узнаешь.