25. Желающие истинно служить Христу прежде всего пусть приложат старание, чтобы при помощи духовных отцов и собственным рассуждением избрать себе приличные места и образы жизни, пути и обучения, ибо не для всех полезно общежитие по причине сластолюбия и не все способны к безмолвию по причине гнева[18], но каждому должно рассматривать, какой путь соответствует его качествам.
26. Все житие монашеское содержится в трех главных устроениях и образах подвига: или в подвижническом уединении и отшельничестве, или в том, чтобы безмолвствовать с одним и, много, с двумя, или, наконец, в том, чтобы терпеливо пребывать в общежитии. Не уклоняйся, – говорит Екклесиаст, – ни направо, ни налево (Притч. 4, 27), но путем царским иди. Средний из этих образов жизни многим приличен, ибо тот же Екклесиаст говорит: горе одному, ибо если он упадет в уныние, или в сонливость, или в леность, или в отчаяние, то нет человека который поднял бы его (ср. Еккл. 4,10). А где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди них, – сказал Господь (Мф. 18, 20).
27. Итак, кто есть инок верный и мудрый? Кто горячность свою сохранил неугасимой и даже до конца жизни своей не переставал всякий день прилагать огонь к огню, горячность к горячности, усердие к усердию и желание к желанию.
Первая ступень. Вступивший на нее, не обращайся вспять.
Ступень вторая. О беспристрастии, то есть отложении попечений и печали о мире
1. Кто истинно возлюбил Господа, кто истинно желает и ищет будущего царствия, кто имеет истинную скорбь о грехах своих, кто поистине стяжал память о вечном мучении и Страшном Суде, кто истинно страшится своего исхода из этой жизни, тот не возлюбит уже ничего временного, уже не позаботится и не попечется ни об имениях и приобретениях, ни о родителях, ни о славе мира сего, ни о друзьях, ни о братьях – словом, ни о чем земном, но, отложив все мирское и всякое о нем попечение, еще же, и прежде всего, возненавидев самую плоть свою, наг и без попечений и лености последует Христу, непрестанно взирая на небо и оттуда ожидая себе помощи, по слову святого, сказавшего: прильнула душа моя к Тебе (Пс. 62, 9), и по изречению иного приснопамятного: я не спешил быть пастырем у Тебя, и дня, или покоя человека не желал, Господи (ср. Иер. 17, 16).
2. Великий стыд нам, оставившим все вышеозначенное после призвания, которым Господь, а не человек, нас позвал, заботиться о чем-нибудь таком, что не может принести нам пользы во время великой нашей нужды, то есть во время исхода души. Это и значит, как Господь сказал, обратиться вспять и не быть направленным в Царствие Небесное. Господь наш, зная удобопоползновенность нашу в новоначалии и что мы, живя и обращаясь с мирскими, легко можем опять возвратиться в мир, сказавшему: позволь мне прежде пойти и похоронить отца моего, – говорит: предоставь мертвым погребать своих мертвецов (Лк. 9, 59–60).
3. Бесы по отречении нашем от мира внушают нам ублажать милостивых и сострадательных из мирян, а себя окаявать как лишивших себя таковых добродетелей. Намерение же этих врагов наших то, чтобы через ложное смирение или в мир возвратить нас, или, если останемся в монашестве, низринуть нас в отчаяние. Иное дело – по высокомерию своему уничижать живущих в мире, а иное – в удалении от них охуждать их с тем, чтобы избежать отчаяния и стяжать надежду спасения.
4. Итак, услышим, что Господь сказал оному юноше, по-видимому, исполнившему все заповеди: одного недостает тебе – продать имение и раздать нищим (см. Лк. 18, 22) и самого себя сделать нищим, приемлющим милостыню от других.
5. Все, желающие с пламенным усердием проходить подвиг (иночества), рассмотрим внимательно, как Господь всех пребывающих в мире и живых назвал мертвыми, сказав некоему: оставь мертвым, т. е. мирянам, умершим в суете мирской, погребать мертвых телом (см. Лк. 9, 60). Богатство нисколько не препятствовало оному юноше приступить ко крещению. Поэтому напрасно некоторые думают, что Господь ради крещения повелевал ему продать богатство. Этого свидетельства Христова пусть будет довольно для совершенного уверения нас в величайшей славе монашеского звания.
18
«Один монах, – пишет Руфин, – часто ощущая в себе движение гнева в монастыре, решился идти в пустыню, чтобы, когда не с кем ему будет поспорить, сия страсть оставила его в покое. Но, когда он удалился в пещеру, случилось, что кружка, которую он наполнял водою и ставил на землю, три раза сряду опрокидывалась и разливалась. Это его раздражило, он разбил кружку и, придя в себя, сказал: «Бес гнева обманул меня, вот я один, а сия страсть не перестает побеждать меня. Когда же для того, чтобы сделаться победителем ее, потребно везде вести войну против нее и терпеть, а прежде всего необходима помощь Божией благодати, то ныне же возвращаюсь в монастырь!»