Бен медленно опустился на колено, все это время не разрывая с ней зрительного контакта, и открыл коробочку. Если бы Рей не пребывала в глубочайшем шоке, то она определенно бы впала в него сейчас. Кольцо было очень необычным. Серебряное, с причудливым дизайном на ободке изделия и насыщено-синим самоцветом посредине. Оно выглядело просто волшебно. Идеально.
— Ты подготовил речь? — хриплым от переизбытка эмоций голосом поинтересовалась она.
— Конечно, — ответил он.
— Тогда я слушаю.
Рей подумала, что с таким успехом ее лицо точно разорвется от широты улыбки. В свою очередь, Бен потерял всякую способность улыбаться. Он выглядел чрезвычайно серьёзным — брови насуплены, а глаза как никогда напряжены. Ее альфа, должно быть, очень хотел сделать все правильно.
— Когда я впервые встретил тебя, ты была Рей Джонс, — Бен замолчал, чтобы пару раз прочистить горло. — Когда я встретил тебя во второй раз, ты уже носила фамилию Палпатин, — альфа снова умолк; его губы двигались, но он не произнес ни слова, как будто репетировал эти слова уже сотню раз, но в самый ответственный момент позабыл все напрочь.
— Мне никогда не нравились эти фамилии, — перебила его Рей, пытаясь помочь альфе справиться с волнением. Он моргнул, обратив на нее свой рассредоточенный взгляд, и вновь продолжил.
— Я надеялся, что ты позволишь подарить тебе еще одну фамилию. Последнюю фамилию. Такую, которую ты бы смогла хотя бы чуточку полюбить. Такую, которую ты никогда бы не хотела сменить.
— Мне нравится ход твоих мыслей.
— Я влюбился в тебя с первого взгляда, когда мы встретились в той закусочной. Я знаю, что буду любить тебя до самой смерти. Возможно, в следующей жизни мне не быть самым лучшим партнером… самым лучшим альфой. Извини, что порой мне сложно понять тебя с полуслова, и что я постоянно, как ты говоришь, сам себе на уме. И что я никогда не опускаю крышку унитаза, и что в последнее время меня долго нет дома. Но нет такого момента, когда я бы не пытался стать лучше. Для тебя. Для нас. И даже несмотря на то, что порой ты доводишь меня до белого каления, я бы все равно выбрал бы эту сумасшедшую жизнь с тобой, чем умер бы от скуки с кем-либо другим. Ты делаешь меня таким счастливым… и мне хочется верить, что то же самое испытываешь и ты.
— Да, Бен, ты делаешь меня невероятно счастливой, — Рей улыбнулась при виде его невероятно гордого и чуточку одурманенного выражения лица. Даже делая ей предложение, ее альфа, казалось, все никак не мог побороть неуверенность.
— В таком случае, Рей, станешь ли ты моей женой? Станешь ли моей парой, чтобы мы могли выносить друг другу мозги на протяжении всей нашей жизни?
— Да, Бен Соло, я стану твоей женой. И стану твоей парой. И с радостью буду выносить тебе мозг до конца твоей жизни. Обещаю.
Его улыбка была сопоставима с одной лишь яркостью солнца. Дрожащими руками альфа достал из коробочки кольцо и надел ей на палец.
А потом они оба расплакались. На самом деле, Бен никогда не стыдился своих слез. Но слезы Рей были явлением куда более редким. Она попросту не могла более сдерживать все в себе. Осколки их подростковых душ все еще были с ними, а с этим и обнаженные эмоции. Бен коснулся ее щеки, на что Рей охотно ответила, прильнув к его горячей ладони. Его большой палец смахнул слезу, и на ее место тут же пришла новая.
Они прижались друг к другу, обнимаясь крепко-крепко; слезы все так же стекали на обнаженную кожу. Рей изо всех сих вцепилась в его плечо и потянула — жест, которым она побуждала Бена вернуться в постель. Занять его законное место поверх нее. И он послушался.
Объятия переросли в поцелуи, которые, в свою очередь, превратились в откровенные ласки и безудержный секс. Как только Бен вошел в нее, ее моментально накрыла новая волна течки. На этот раз его движения были медленными и размеренными, он будто пытался запомнить каждый миг, убедиться, что она ощущала каждую вену на его члене. Каждый сладостный толчок. Он шептал признания в любви, целовал и вновь шептал.
И когда Бен наконец укусил ее, подарив тот самый постоянный-взрослый-укус, она ощутила себя как никогда умиротворенной. Омега даже не думала, что такое возможно. Она полагала, что весь этот процесс запечатления будет максимально жестким и напряженным, возможно, местами даже болезненным.
Но на деле она не чувствовала собственного тела.
Вдруг эйфория испарилась, и Рей почувствовала его. Буквально почувствовала. Не просто ноющую боль от укуса, не руки, что обвивали ее подобно дикой лозе, не набухший узел внутри. Он будто оказался внутри ее разума, обволакивая саму душу. Омега ощутила всю силу его любви к ней — необъятную и бесконечную. Она надеялась, что он испытывал то же самое.
Эмоции Бена напоминали оголенный провод. Сейчас Рей знала — ее альфу переполняли чувства, и он отчаянно нуждался в объятиях, поэтому она прислушалась к инстинктам, отдавшись течению.
Его всего трясло, и тогда Рей осознала, что он плакал. На этот раз рыдания прямо сотрясали его плечи, словно он пытался сдержать все в себе. Омега потянула его за собой за бок. Карие глаза были закрыты, но слезы упрямо прокладывали себе путь по щекам. На губах остался бледно-красный след.
— Что не так? — спросила она и вытерла пальцем капельку крови.
— Я так долго этого ждал, — сдавленно ответил он и зарылся лицом ей в шею, пряча всхлипы.
Она тоже этого очень долго ждала.
И не только предложение руки и сердца или запечатления.
Но чтобы отыскать покой. Настоящий дом с тем человеком, который несмотря на все недостатки всегда бы любил ее, а она — его.
Рей безумно рада, что этим мужчиной оказался именно он.
2017
Молодая пара ехала по холмистым окрестностям Вермонта, намереваясь провести выходные в их семейном летнем домике.
Женщина посмотрела на мужчину и подумала о том, как же они изменились. О том, как ей нравилась его седина. Редкие белесые волоски делали его похожим на Джорджа Клуни, и это не на шутку заводило ее. Хотя, откровенно говоря, в последнее время ее заводило многое, если учитывать не на шутку разыгравшиеся гормоны.
Мужчина посмотрел на женщину — быстро, потому что он вел машину — и расплылся в широкой улыбке, как будто бы прочел ее мысли. Широкая ладонь примостилась на массивный живот, приветствуя растущего в нем маленького человечка, и после вернулась на руль.
Песня, что последние три минуты играла по радио, наконец закончилась, а за ней последовала новая. До боли знакомая.
If you
If you could return
Don’t let it burn
Don’t let it fade
Улыбки осветили их лица почти одновременно, и за ней поспешил тихий смех, стремительно переросший в хохот.
Не сказав ни слова, они оба подумали о том первом разе, когда услышали эту песню. Они стояли в тесных объятиях в окружении старой грязной посуды и стремились проникнуть языками друг другу в глотку. Когда же эта мелодия настигла их во второй раз, они орали друг на друга в библиотеке прямо в присутствии своих друзей.
И сейчас мужчина и женщина вспоминали о том, какими же глупыми тогда они были. Какими абсурдными выглядели их поступки. Но так же о том, насколько много в них таилось любви, даже если в тот момент она была всего лишь детским наивным чувством.
А потом они подумали, как сильно они любили друг дружку сейчас. Два десятилетия спустя.
Возможно, столь долгий срок обусловлен их биологическими особенностями. Он — альфа, она — омега. Так устроен мир, не правда ли?
Возможно, после всего, через что им пришлось пройти, они все-таки осознали, что их любовь нуждалась в доброй доле времени и терпения, как и сами они.
Они дали друг другу шанс. Что бы не случилось, они всегда выберут друг друга.
Даже в самые сложные времена, когда она проявляла крайнюю степень упертости, а он был сам себе на уме, и они исправно выносили друг другу мозги, любовь всегда находилась с ними рядом. Невидимая, но такая крепкая.