Из рожка кокетливо выглядывали три шарика разных цветов: голубого, белого и мятного.
— Попробуйте, — посоветовал парень, растянув губы в широкой улыбке. — Это вкусно.
Сам он держал в руке собственный рожок с жвачно розовым, шоколадным и лимонно-желтым шариками.
— Не удивлюсь, если при следующем моем походе сюда обнаружу твой памятник в полный рост, — задумчиво произнес Леви, крутя между пальцами вафельный рожок.
— Почему? — Эрен приступил к расправе над мороженым. Первой жертвой стал розовый шарик.
— Сомневаюсь, что кто-то еще сделал такой вклад в развитие их дела, — нисколько не изменившись в лице, ответил Аккерман.
Эрен рассмеялся, заставив художника вздрогнуть. Что-то внутри завибрировало от смеха пацана, задевая невидимые струны. Леви поджал губы, отвернувшись. А затем, спустя несколько секунд, перевел взгляд обратно на причину волнений. Та сидела рядом, увлеченно уничтожая сладость, и довольно разглядывала окрестности, словно надеясь открыть для себя что-то новое. Глядя на Эрена, Леви сам почувствовал настроение парня, которое, словно по волшебству, передалось ему. А он в свою очередь хотел отобразить это на бумаге.
Услышав шуршание карандаша, Эрен любопытно повернул голову вбок. Его рисовали. Он легко улыбнулся, вернувшись в прежнюю позу, чтобы не портить картину, разве что краем глаза наблюдая за работой Леви, который одной рукой черкал карандашом в блокноте, а в другой держал начинающее таять мороженое. Бледное лицо преобразилось, приобретя выражение, какое бывает у людей, с головой ушедших в любимое дело. Йегеру это импонировало, заставляя невольно проникнуться симпатией и взглянуть на Ривая Аккермана как на человека, живущего своим делом в буквальном смысле этого слова.
— У вас сейчас потечет, — парень кивнул на мороженое в руке художника. Аккерман поднял ртутные глаза сначала на парня, а затем перевел на рожок, одарив лакомство непонимающим взглядом, словно забыл о том, что оно у него есть. Тот и правда почти растаял.
— Черт, — выругался мужчина сквозь зубы.
— Если хотите, можете отдать его мне, — улыбнувшись, предложил Эрен, заправляя выбившуюся прядь за ухо.
— Забирай, — легко согласился Леви, вручив парню порядком подтаявшее мороженое.
— Покажите, что получилось, — попросил юноша, принимаясь за чужую порцию. Леви смерил его взглядом, намереваясь отказать, но добродушное любопытство в зеленых, с крохотными вкраплениями золотых — как недавно удалось рассмотреть — капелек по изумрудной радужке в глазах Эрена заставили, хоть и со скрипом, но изменить свое решение. — Вау, — восхитился юноша, во все глаза разглядывая последний сделанный сегодня набросок, — вы обалденно рисуете.
— Конечно, я ведь художник, — озвучил Леви очевидное, хотя похвала пацана заставила разлиться тепло в районе солнечного сплетения. Было неожиданно приятно.
— А можно посмотреть все, которые вы за сегодня сделали?
— Валяй, — равнодушно пожал плечами Аккерман, в то время как внутри все сжалось.
Эрен с восхищением рассматривал собственное лицо в разных ракурсах, осторожно, словно древний том какого-то лимитированного издания, которое может рассыпаться в руках, листая страницы скетчбука. Было немного странно смотреть на себя со стороны. Эрен знал, что обладает привлекательной внешностью, об этом ему часто напоминали девушки, желающие попытать с ним счастья, но никогда не думал, что может выглядеть в чужих глазах так.
Грация линий, вдохновленное бледное лицо и ловкие движения руки, переносящее момент реальности на бумагу и запечатлевающее его, настолько поразили юношу, что заставили закрасться в голову шальную мысль.
— Леви, — неуверенно позвал Эрен, — я знаю, что у вас есть студия и вы обучаете людей рисовать, — мужчина кивнул, не совсем понимая, куда парень клонит. — Могу я стать одним из ваших учеников?
Комментарий к Часть вторая
STEHM (Scanning Transmission Electron Holography Microscope) — микроскоп, который обретается в стенах канадского университета Виктория (во всяком случае, так уверяет гугл) и помогает человеку видеть предметы в два миллиона раз меньше, чем способен различить человеческий глаз.
========== Часть третья ==========
Художник из Эрена был никудышным. Леви понимал, что мальчишка не умеет рисовать, он сам об этом сообщил, сказав, что может нарисовать разве что матрицу или график, но мужчина никогда не думал, что для кого-то рисование может быть настолько сложным. Так что их занятия, по просьбе Эрена, продолжались даже тогда, когда все расходились и в студии оставались только он и Леви. Аккерман, к своему огромному удивлению, был не против. Общество пацана не напрягало совершенно, разве что иногда его тупость и несообразительность, но совсем без этого обойтись было сложно. Леви симпатизировало то, с каким упорством Эрен взялся за рисование, поставив перед собой такую цель, хоть и не понимал мотивов.
Сам Эрен чувствовал себя в студии великолепно и общество мужчины переносил на ура. Иногда, конечно, бывали моменты, когда парень подвисал на ровном месте, но это быстро проходило, и Аккерман предпочитал делать вид, что ничего не замечает.
— Пока, — ухмыльнувшись, попрощался Эрд, глядя на то, как нахмуренный Эрен сосредоточенно выслушивал советы и наставления Аккермана касательно пропорций и внимательно наблюдал за схемками и набросками, которые Леви черкал остро заточенным карандашом на листке бумаги.
— До свидания, — отозвался Эрен, ненадолго отвлекшись.
Леви, заметив, что пацан его не слушает, проследил за его взглядом и, наткнувшись на фигуру Эрда, кивнул в знак прощания. Двери закрылись с той стороны.
— Теперь ты попробуй, — Леви отдал Йегеру карандаш и подвинул чистый лист из рядом лежащей стопки. Со стороны Эрена располагалась стопка меньше примерно в половину. На листах были корявые пробы юного художника, чей талант оказался зарыт куда более глубоко, чем можно было предположить.
Эрен постоянно смотрел на аккуратные фигуры на листе Леви и старался нарисовать на собственном такие же, но что-то пошло не так с самого начала. Аккерман сидел рядом и старался контролировать собственные эмоции с помощью глубоких вдохов и выдохов.
— У меня художественный кретинизм, — расстроено изрек Йегер, когда нарисованные им фигуры стали напоминать рисунки трехлетнего ребенка.
Леви согласно промолчал.
Парень ссутулился, в отчаянии стукнувшись головой об стол несколько раз, а затем, оставив голову лежать на столе, перевел взгляд на невозмутимо наблюдавшего за его самобичеванием Леви. Какое-то время они просто молча смотрели друг на друга.
— Давайте проветримся, — внезапно предложил пацан, торопливо добавив, — а то меня уже посещают мысли о суициде по причине собственной бездарности.
— Тебе домой пора, — отозвался Аккерман, скрещивая руки на груди. — Детское время давно закончилось.
Йегер фыркнул, слабо улыбнувшись. А Леви про себя отметил, что пацан и вправду выглядит каким-то подавленным. Хотя с суицидом получился явный перебор, но неудачи определенно били наотмашь по юношескому самолюбию.
— Самое время гулять, — заявило это зеленоглазое создание, вставая со стула и предлагая мужчине повторить за ним. Но Леви остался сидеть.
— С чего ты взял, что я с тобой пойду? — Аккерман, вопросительно изогнув бровь, поднял лицо вверх, глядя в глаза Йегеру, который и раньше-то был не маленьким, а теперь и вовсе казался великаном.
— А почему бы и нет? — задорно улыбнулся Эрен, глядя прямо в ртутные глаза.
У Леви внутри все сжалось от этого взгляда, на мгновение замерев. И тут он понял, что сдался еще с первого предложения и продолжает сопротивляться скорее по привычке, нежели и правда отказывается от прогулки с Йегером. Недовольно цокнув языком (непонятно, чем мужчина был недоволен больше: энергичным непоседливым парнем или собой), Аккерман лениво поинтересовался: