– Быть может, Вы хотите чаю? Или кофе? – я отрицательно помотала головой в ответ. Меня начинало раздражать, что Коллинз, казалось, специально оттягивает момент, ради которого настоял на моём присутствии. Мужчина глубоко вздохнул, когда понял, что дальше тянуть уже просто неприлично, но всё же не спешил переходить к сути. – Итак, миссис Саутвуд… Вы не против, если я буду называть Вас по имени? Наша беседа носит достаточно светский характер, так что и Вы можете называть меня по имени. Меня зовут Эндрю.
– Эндрю, – несколько раздражённо сказала я, – можете называть меня хоть Санта Клаусом. Только, пожалуйста, не тяните кота за резину. Я должна быть рядом с мужем.
Мужчина несколько секунд смотрел мне в глаза, прежде чем заговорить.
– Да. Вы правы. Итак, Хейли… Скажите. Какие отношения связывают Вас и, – если бы он спросил про Гарри, я бы, наверное, его ударила, – мисс Глорию Уилкост?
От неожиданности я потеряла дар речи. Дурное предчувствие пересилило действие успокоительных, но я всё же сумела скрыть дрожь в голосе и ответить максимально беспечно.
– Глория? Она одна из моих ближайших подруг. Мы дружим с самого детства – уже, пожалуй, лет десять. А причём тут она?
Детектив вздохнул. У меня сердце несколько ударов пропустило, и я поняла, что не хочу слышать его ответа, интуитивно чувствуя, что мне очень сильно не понравится то, что я услышу.
– Мисс Уилкост четыре с половиной часа назад была, – Эндрю прокашлялся, – обнаружена мёртвой в собственной квартире. Тело обнаружила соседка, которая заметила открытую дверь в квартиру.
Я тупо смотрела на детектива, не понимая, что он только что сказал. В каком смысле «тело»? Это слово никак не вязалось с Глорией в моём сознании, так же, как и слово «мёртвая».
– Чего? – тупо переспросила я. Мозг отказывался воспринимать информацию. Эндрю быстро налил в стоящий на столе стакан воды из графина и протянул мне.
– Точная причина смерти будет установлена только после вскрытия, – продолжил в конце концов детектив, – но по предварительным данным и по анализу крови… Хейли, скажите, Вы знали, что Ваша подруга – героинщица?
– Чего? – повторила я, вцепляясь в стакан воды мёртвой хваткой, так, что аж костяшки пальцев побелели. – В каком смысле героинщица?
Эндрю явно чувствовал себя неловко, и я невольно задумалась, что он, скорее всего, работает в полиции совсем недавно. Опытные полицейские обычно куда более бесстрастны. Даже странно, что я вообще могла отмечать такие детали в тот момент.
– Она, предположительно, скончалась от передозировки.
– Как она могла быть героинщицей? – рассудительно заметила я, всё ещё отказываясь принимать тот факт, что мы сейчас вообще-то говорим о моей, чёрт возьми, лучшей подруге, которая, по словам этого смущённого детектива с печальными глазами, умерла. – Она – модель. Ей постоянно приходилось держать на съёмках руки открытыми, да и ноги тоже.
– Она колола инъекции в пах, – Эндрю сказал это почти с облегчением, как будто бы это был единственный вопрос, на который детектив мог без проблем дать адекватный ответ.
– Я поняла, – медленно, по слогам произнесла я.
Воцарилось молчание. Я даже не знала, сколько это продлилось в итоге. В конце концов молчание стало гнетущим, и я снова заговорила.
– Что значит: «Глория обнаружена мертвой»?
Вопрос звучал ужасно глупо, но в моём понимании в ту минуту это было самое адекватное, что я только могла спросить. И тут Коллинз перестал со мной церемониться и внезапно стал серьёзным детективом, который должен разговаривать со мной исключительно по факту.
– Хейли, – нетерпеливо бросил Эндрю, – Глория Уилкост мертва. Она умерла от передозировки героина. Вы вообще способны адекватно воспринимать то, что я вам говорю?
– Наверное, – я не стала приукрашивать своё состояние. Хотя у меня в голове сидела цирковая обезьянка и била в две долбанные тарелки.
– Послушайте, Хейли. Я хочу, чтобы Вы сказали честно. Вы знали, что Ваша подруга Вас ненавидела?
– Она делала что? – переспросила я. Звон обезьяньих тарелок ни разу не был тише того, что говорил этот мужчина.
– Ненавидела Вас всей душой.
Я икнула. Эндрю Коллинз достал из ниоткуда толстую папку-скоросшиватель. Я не испытывала ни малейшего желания её открывать. Мне было дурно. Я хотела домой, к Гарри. Внезапно я вспомнила, что Гарри в больнице. И мне впервые за этот день захотелось зареветь. Я не желала ни слова больше слышать, потому что всё ещё не верила, что всё случившееся теперь действительно происходит со мной.
– Что это такое? – спросила я, едва касаясь кончиками пальцев папки. Я не хотела её открывать. Боялась.
– Это, Хейли, скан-копии с дневника Вашей, как Вы сказали, подруги.
Я с тоской посмотрела на детектива.
– Зачем мне всё это? Причём тут вообще я?
Это действительно было для меня загадкой. В конце концов, даже если бы я на минуточку поверила в то, что этот мужчина говорит мне – зачем ему было тащить меня в участок и рассказывать это всё? Как будто у меня так чертовски мало проблем, что я хочу слышать вот это всё дерьмо.
– Потому что это имеет прямое отношение к делу о покушении на Вашего мужа.
Ладно, на самом деле, я была в ту минуту уверена, что меня разводят. Жестоко и бессмысленно, и тем не менее. Я действительно не верила в то, что одна из моих самых близких подруг может, во-первых, оказаться наркоманкой, во-вторых, умереть, а в-третьих, быть как-то замешанной в том, что мой муж теперь лежит на операционном столе и, возможно, не выживет.
Однако я зачем-то взяла предложенную мне ранее папку и, помедлив, открыла её. Это действительно был дневник – и, насколько я только могла судить, почерк принадлежал Глории. Всё моё существо противилось тому, чтобы вчитываться в аккуратно написанные строки, но я всё же погрузилась в чтение. Некоторые записи были выделены – очевидно, не автором этих страниц, а тем, кто анализировал написанное. Я старалась читать всё, но со временем поняла принцип выделения записей.
И то, что я узнала из этих страниц, повергло меня в ужас.
*
22 Aug 2009
Почему он не обращает на меня никакого внимания? Это так сильно бесит. Я опять попыталась его соблазнить, но он мало того, что не поддался, так ещё и пригрозил, что расскажет Хейли. Поссориться с Хейли я не могу – это сейчас единственный способ общаться с Хэнком и дальше. Так что я всё свела в шутку. Ну, как будто просто решила его проверить, насколько он верен Хейли. Чёрт, я не могу так. Я так люблю его! Он просто обязан быть моим.
30 Sept 2009
Поссорилась с родителями. Буду съезжать от них при первой же возможности. Нашли у меня упаковку от стимуляторов. Заявила, что сама могу решать, как и на что тратить заработанные деньги. Словом, решили ограничить мне расходы. Ага, сейчас. Хорошо, что у меня есть заначка.
15 Nov 2009
Один мужчина предложил мне пожить у него. Он женат, но у него есть “вторая” квартира для любовниц, он там не живёт постоянно. Я думаю, это того стоило. Осталось только придумать, как остаться в этой квартире более, чем на пару месяцев.
19 Dec 2009
Интересно, если я уговорю Хэнка попробовать стимуляторы, что-то получится? От них, конечно, в голове вроде и проясняется, но я как будто с них дурею. Немного. Хэнк как-то жаловался, что ему не хватает энергии ни на что. Пожалуй, стоит ему предложить этот вариант. Быть может, на Рождество?
26 Dec 2009
Вчера всё же получилось уговорить Хэнка на таблетки. Он-то не знал, что в сочетании с алкоголем они дают весьма интересный эффект. Я уж было хотела снова попробовать добиться его, одурманенного, но снова ничего не получилось.
А нынче утром Хейли с восторгом рассказывала, как чудесно она ночью лишилась невинности. НЕНАВИЖУ ЕЁ. На её месте должна была быть я. Хэнк заслуживает лучшего.
10 Mar 2010
На вчерашней вечеринке я думала, что мне конец. В том клубе туалет не раздельный для парней и девушек, а общий. Хэнк зашёл, когда я собиралась вдохнуть дорожку кокаина. Я уж решила, что сейчас начнутся нотации, а он вот просто наигранно обиделся, что я не поделилась с ним. Я всё-таки поделилась. Он сказал, что это будет наш маленький секрет. Хейли, кажется, не знает, что он нюхает.