– Да? – с тревогой спросил Гарри, и я мысленно вернулась к тому моменту, когда начались первые в моей жизни схватки больше пяти лет назад. Я усмехнулась и ответила так же, как тогда.
– Похоже на то.
Это Рождество должно было действительно надолго запомниться всем нам.
Комментарий к Эпилог
Итак, дорогие читатели, эта история закончилась! Надеюсь, вы получили удовольствие, читая её. Впереди у нас флешбек: та самая история Катрионы и Фреда, из которой когда-то давно им помогал выбираться Гарри. А так же однажды мы с вами заглянем в далёкое будущее, узнав, что ждёт Эвелин Саутвуд на пути к её собственному счастью.
Я хочу поблагодарить каждого, кто прочитал “Let’s start over!”. Я действительно люблю этот рассказ больше всех остальных своих работ, и, надеюсь, вы разделите моё мнение. Отдельно хочу сказать “спасибо” Dynamite, не только незаменимой бете и первому критику, но и любимой подруге.
Через несколько недель нас ждёт небольшой бонус к этому рассказу, поэтому не уходите далеко;)
========== To do it right this time around ==========
Комментарий к To do it right this time around
Этот небольшой бонус посвящается моей дорогой подруге Dynamite в день её Рождения, ибо именно она вдохновила меня на эту авантюру - впрочем, не только на неё.
С твоим днём, золотце. Желаю тебе всегда достигать поставленных целей, и пусть это достижение, как процесс, так и результат, неизменно доставляют тебе удовольствие. Люблю.
Нет ничего хуже, чем видеть, как твой любимый человек угасает от терзающей изнутри боли.
Каждый чёртов день, прошедший с того дня, как Хейли выписали из больницы, был для меня сущим адом. Эйфория, настигшая меня от неожиданного «воскрешения» жены, быстро сменилась паникой.
Хейли была нездорова, и было бы глупо терзать себя ложными надеждами на то, что всё пройдёт со временем. Мне казалось, что ей становится только хуже. Я старался, как мог, быть рядом с ней каждую минуту, но она дичилась, напоминая раненого зверька, забивалась в углы и в ужасе глядела на меня своими огромными испуганными глазами. И именно осознание того, что я ничем не могу помочь жене, больше всего прочего меня угнетало.
Несколько раз я, проходя ночью мимо её комнаты, слышал сдавленные рыдания. Мне хотелось бы зайти к ней и попытаться утешить, но Хейли начинала дрожать от любого шороха даже в дневное время суток, что уж говорить о ночи — теперь она спала, если это было сном, только при включённом свете. Казалось, что лучше ей становится только с дочерью. Эвелин поначалу была для Хейли лучшим лекарством: заботясь о ребёнке, моя жена не выглядела такой загнанной в угол. Впервые увидев, как меняется выражение лица Хейли при виде дочери, я счёл было это добрым знаком, однако дни сменяли друг друга, а прогресса никакого не наблюдалось.
— Ей действительно нужна помощь квалифицированного специалиста, — заметила моя мать, и я чуть ли не впервые в жизни разозлился на давшую мне жизнь женщину. К моему огорчению, эта идея была положительно воспринята остальными членами семьи. Я чуть ли не сорвался на родственников, хотя никогда не страдал вспышками гнева, но меня поддержала Кат, заявив, что Хейли сейчас нужна наша поддержка, а не сторонних людей. Хотя мы с невесткой были вдвоём против всех остальных в этом вопросе, всё же нам удалось отстоять нашу позицию.
Но после Катриона встревоженно призналась мне:
— Я действительно не знаю, такая ли уж это хорошая идея. Хейли слишком замкнулась в себе. Удастся ли нам вытащить её, Гарри? Она ведь почти ни с кем не разговаривает теперь.
Я и сам не был уверен, что у нас что-то может получиться. Моя жена всё больше отдалялась от меня с каждым чёртовым днём, и все попытки наладить с ней контакт разбивались в пыль о глухую стену непонимания. Она как будто спряталась от всех вокруг в плотный кокон и не собиралась подпускать ни меня, ни даже своих родителей.
И ещё журналисты, будь они неладны. Хотя Хейли потеряла интерес к новостям в Интернете, мне пришлось отключить доступ к сети в доме, чтобы она даже ненароком не наткнулась на одну из этих ужасных статей, которые о ней писались. Газеты и журналы в наш дом так же не попадали, потому что Хейли вряд ли было бы приятно почитать домыслы репортёров о том, что она лежит в психушке. Или о том, что она могла быть причастной к смерти собственного тюремщика. Хотя полиция давно уже доказала, что этот урод всего сдох всего лишь от палёной дозы, журналистам нравилось думать иначе. Я даже подумывал о том, чтобы подать в суд на одну крайне резвую жёлтую газетёнку, но Фред и Катриона отговорили меня, убедив, что ничего хорошего из этого не выйдет. В конце концов, на подобные издания регулярно подавались иски, но они так же продолжали чернить репутацию всех, кого ни попадя.
Фред, надо отдать ему должное, взял на себя львиную долю моих рабочих обязанностей. Это способствовало тому, что большую часть времени я мог проводить дома, с женой. Только один раз фирма требовала моего присутствия, и я был вынужден оставить Хейли одну. Совершенно одну, надо сказать, потому что в то утро моя мать забрала Эвелин к себе.
— Иди, — бесцветным голосом откликнулась жена, стирая с обеденного стола мифические крошки, — я справлюсь одна.
— Ты уверена? — больше всего на свете мне хотелось коснуться её, обнять, но, едва я протянул руку, она отшатнулась, словно от проказы.
— Да, — бросила она и быстро вышла из столовой. Сердце подсказывало мне броситься следом за ней, прижать к себе, сделать хоть что-нибудь, чтобы она чувствовала себя в безопасности, но разумом я понимал, что только напугал бы Хейли пуще прежнего такими порывами. Поэтому я, стараясь сохранять спокойствие, молча пошёл собираться на работу. Пожалуй, это была самая моя большая ошибка с того момента, как Хейли вернулась ко мне.
Уже тот факт, что, вернувшись, я не нашёл её ни в гостиной, ни в столовой, ни на кухне, насторожил меня; обычно в это время дня она занималась домашними делами на первом этаже или же проводила досуг с Эвелин. Но я точно знал, что мать ещё не привозила внучку.
Предчувствуя неладное, я даже не сразу заметил на журнальном столике хаос из порванной обёрточной бумаги. В этом хаосе обнаружился внушительный тяжёлый фотоальбом. Конечно, я знал, что в нашем доме никогда не было ничего подобного. Я взял альбом в руки.
Уже первая страница заставила меня испытать к анонимному дарителю — а я был заранее уверен, что подписи не найду — такую сильную неприязнь, какой не испытывал даже к этому пресловутому Хэнку. Ведь кто-то же посмел усугублять состояние моей любимой женщины, мешая ей выбраться из безнадёжной апатии! Очередная перелистанная страница смялась под моей рукой. Но всё это было ещё ничего по сравнению с тем, что я обнаружил в самом конце. Даже мне стало дурно при взгляде на фотографию могильной плиты, под которой, как я сам думал ещё несколько недель назад, была похоронена Хейли; я мысленно вернулся в те дни, когда Фред едва ли не за шкирку вытаскивал меня с кладбища, где я проводил по нескольку часов кряду. На какую-то страшную долю секунды мне показалось, что последние недели моей жизни были просто сном. Что на самом деле Хейли действительно лежала там, в холодной могиле, а вовсе не возвращалась домой.
Я отбросил альбом от себя с таким отвращением, как будто это было какое-то мерзкое, дохлое и слегка разложившееся животное. В несколько шагов преодолел лестницу на второй этаж. Я даже не мог представить, что чувствует моя измученная переживаниями жена теперь, когда ей так жестоко напомнили о долгих месяцах заточения.
Оставалось лишь надеяться, что она где-то в доме; хотя Хейли и не выходила за порог, кто мог бы знать, на что она решилась от потрясения?
Ни в одной из комнат, включая ванную, её не было. Лёгкие заполнились ощущением липкого ужаса, и я почти позволил себе поддаться панике. Стоя посреди спальни жены, я попытался взять себя в руки. И, когда убийственную тишину внезапно нарушил еле слышный всхлип, облегчение едва не подкосило мне ноги.