Во вторник, 16 августа 1977 года, «AC/DC» должны были выступить в баре университетского городка в Мэдисоне. Технически это был пятнадцатый концерт американского турне, но фактически четырнадцатый — ведь гейнсвиллское выступление отменили.
Это историческое событие состоялось в тот же день, когда Элвиса Пресли нашли мертвым в его ванной в Грейсленде в Мемфисе. Конец эпохи для многих. И начало новой эпохи для меня, поскольку в тот день Ангус, Малкольм, Бон, Клифф и Фил приехали играть в «Стоунхарс» в Мэдисоне — моем родном городе. Как мне повезло!
ГЛАВА 7
Let There Be Rock
Да будет рок!
Много раз я пыталась вспомнить, что же делала в тот день с утра, но первое, что я помню из того вторника, 16 августа 1977 года, — это как я ехала мимо редакции газеты, в которую писала. Все радиостанции города (Мэдисон, штат Висконсин) говорили о смерти Элвиса. Сама я не была особой поклонницей Элвиса, но мне действительно было его жалко. Смерть в 42 года — с его талантом и сексуальностью — это настоящая трагедия. Если я и слышала по радио какой–то анонс вечернего выступления группы, то не придала этому значения.
Я проезжала мимо редакции, и тут что–то подсказало мне остановиться и узнать, нет ли новых заданий. Я начала работать для этого музыкального издания всего за несколько недель до этого, так что в случае чего они вряд ли позвонили бы в первую очередь именно мне. Я все еще боролась за свою журналистскую территорию.
Я остановилась у «Мэдсити мьюзик шит» — старейшего здания в восточной части Мэдисона. Два автора, которые основали газету, украсили стены постерами рок–групп. Их одинаковые столы стояли рядом, а над ними был натянут тент из индейских одеял. Очень по–цыгански. Или по–хипповски, как я обычно говорила.
Когда я вошла, редактор Гэри Сомерс как раз закончил говорить по телефону. Я сказала ему, что заехала узнать, нет ли новых тем для репортажа. Взглянув на меня, он ответил, что ему только что позвонил из «Стоунхарс» представитель «Стардэйт продакшнз», крупной рекламной компании из Милуоки. Им нужен был человек на этот вечер — ничего особенного, просто помочь с группой, ну и вообще, на всякий случай. Мне задание показалось простым, и я сказала, что охотно бы согласилась. Уже уходя домой, чтобы переодеться, я обернулась и спросила, что за группа. Гэри покачал головой и ответил: «Не знаю — какая–то австралийская, называется «AC/DC»». Конечно, я не могла предполагать, что после того вечера моя жизнь навсегда изменится.
В «Стардэйт» хотели, чтобы я пришла в клуб как можно быстрее, так что я рванула домой, переоделась и поехала в центр в районе четырех часов дня. «Стоунхарс» был потертым рок–клубом в кампусе Университета Висконсин–Мэдисон. Как только я прибыла, промоутер отправил меня в бар за бутылкой вина «Блю нан» для солиста.
Я вернулась, поставила бутылку в гримерке и помогла сервировать несколько тарелок с закусками — сыром и крекерами. Внизу я заметила, как трое рабочих устанавливают оборудование. Группы не было — они обедали в местном ресторане. Поскольку делать до их возвращения было нечего, я спросила промоутера, нет ли у него почитать какой–нибудь прессы о группе. Он вручил мне один–единственный листок с фотографией группы и краткой биографией. Там с гордостью сообщалось, что группу по всей Европе сопровождали скандалы. Черно–белая фотография группы участникам как–то не льстила. Я занервничала: во что же я такое ввязалась!
Чувствуя себя немного не в своей тарелке, я спустилась вниз, чтобы посмотреть, как монтируют оборудование. Рабочих было всего трое: два джентльмена средних лет и один молодой, с длинными, карамельного цвета волосами. В процессе работы они обменивались шутками о США. Похоже, мы, янки, их не сильно впечатлили. Я подошла поближе и услышала, как они сетуют, что мы слишком мягкотелые — даже детей посылаем в школу учить математику уже с калькуляторами. Я никогда не стеснялась высказывать собственное мнение, так что тут же подошла к молодому парню и сказала: «Эй, аэропорт тут недалеко. Подбросить?» Несколько шокированный и удивленный, он повернулся и спросил, кто я такая. Я представилась, мы пожали руки; он сказал, что зовут его Барри Тейлор. Он не только сам был симпатичный — его английский акцент я могла бы слушать целый день. Забавно, как иногда акцент пленяет девушек, правда? Короче, Барри начал сравнивать Америку со своей родной Англией, и с некоторыми его наблюдениями мне пришлось согласиться. Скоро уже мы вместе смеялись и весело переругивались, и я почувствовала, что обрела нового друга.